Тут шаг его коня изменился, он открыл глаза и увидел, что тот прихрамывает на правую переднюю ногу.
— Погоди! — крикнул он.
— В чем дело?
— Лошадь охромела.
Церковник кивнул и снова посмотрел вперед.
— Догонишь меня, сэр рыцарь. Я пойду дальше. Я так жажду эля — наверное, желудок думает, что мне перерезали глотку.
Изгой кивнул. Здесь наверняка не может быть никакой опасности. Он дернул головой, и церковник пошел дальше. А изгой спешился, поднял поврежденную ногу коня и увидел, что в копыто попал большой камешек. Он вытащил кинжал и начал аккуратно выковыривать камень, одновременно уговаривая коня не волноваться. Если вы умеете убедить лошадь оставаться спокойной и доверять вам, она вдвойне ценная.
Совершенная случайность, что его не убили в первый же момент. Камешек в копыте сохранил ему жизнь чуть дольше. Хриплый крик. Он вздрогнул, услышав шум, посмотрел вверх и увидел черного дрозда, предупредившего его. Потом раздался пронзительный вопль. Он выдернул камешек из копыта, сунул кинжал в ножны и взлетел в седло. Крик повторился, и он пришпорил коня. Тот взвился на дыбы и дернулся, словно собираясь помчаться прочь, но изгой сильно дернул поводья и пустил коня в галоп вдогонку за церковником, в сторону Эксетера. У небольшой рощицы он увидел церковника, лежавшего на земле. Над ним склонился какой-то мужчина.
Взревев от бешенства, изгой выдернул меч и поскакал на него, но, приблизившись, скорее почувствовал, чем увидел, как распрямляется второй, замахнувшись длинной дубиной с обитым железом концом. Он пригнулся, но тяжелый железный конец дубины задел его по уху, и он едва не вылетел из седла. Взмахнув рукой, чтобы удержать равновесие, он повернул коня и помчался назад, позволив ярости подавить чувство долга.
И это послужило причиной смертей. Позже он понял — не обрати он внимания на нападение и продолжи свой путь, много жизней было бы спасено, но в тот миг в сознании оставалась единственная мысль — отомстить за удар.
Вот каким образом на Эксетер опять пало проклятье.
Эксетер, Девоншир, ноябрь 1323 года
Брат Иосиф зевнул и поскреб бороду, радостно поспешая из маленького садика, где выращивал лекарственные травы. Он был круглолицым, со всегда щетинистым подбородком, неважно, сколько раз он просил цирюльника побрить его. Проклятый дурак никогда не следил как следует за бритвой, вот в чем дело.
Час был поздний, и брат Иосиф не мог дождаться, когда закончится последняя служба, чтобы можно было лечь в кровать и уснуть.
