А еще через сорок минут, когда Илья решил, было, отъехать до утра на отдых, он обнаружил, что странной баржей интересуется не один только он. Набережная опустела, пошел мелкий дождь, и, не смотря на свет фонарей, рассмотреть что-нибудь в этой заштрихованной мгле стало крайне затруднительно. Однако такая погода часто вводит в соблазн даже очень опытных людей, которым начинает казаться, что теперь-то они уже в полной безопасности. По-видимому, именно это и произошло с тем неизвестным, который – какое совпадение! – тоже наблюдал за ставшей из-за дождя почти невидимой ржавой посудиной. Сначала Караваев уловил неясное движение в пятне глубокого мрака, сплотившемся под кронами деревьев крохотного скверика, разбитого вокруг высокого бронзового креста – монумента, поставленного в память солдат и офицеров 8-го Виленского гусарского полка, погибшего при обороне мостов через Неман в 1959 году. Через несколько секунд движение повторилось. А еще через четверть часа, зайдя с противоположной стороны, Илья обнаружил сначала припаркованный в кустарнике тяжелый германский Цундап-Глорию, а еще через пять минут, когда он совсем уже, было, рассмотрел наблюдателя, выяснилось, что и за ним самим кто-то смотрит из-за выстроившихся на стоянке перед боковыми воротами монастыря машин. Прикинув, что новый персонаж, скорее всего, следит не за ним, а за баржей и, может быть, одновременно за первым наблюдателем, и, соответственно, машины, на которой приехал сюда Илья, и которую он оставил довольно далеко от набережной, видеть не мог, Караваев решил уйти со сцены, как можно быстрее. Но не насовсем, а чтобы вернуться сюда позже и во всеоружии. Так он и сделал, предполагая, что, если в планы не известных ему злодеев не входит немедленное убийство Реутова, то до утра ему здесь все равно ничего не светит. Он был один, а это означало, что выполнить работу нормальной – пусть и маленькой – боевой группы он сможет, только тщательно все, обдумав и хоть как-то подготовившись к тому, что ему, возможно, предстояло делать. В любом случае, он не был уверен, что ему следует или действительно придется заниматься освобождением пленника. Были и другие варианты – например, натравить на баржу жандармов или речную полицию – однако, прежде чем что-то решить, надо было сначала максимально прояснить обстановку.
Он отступил в темноту и тихо, как мышь, ушел из зоны наблюдения неизвестных ему людей, наличие которых наводило Илью на определенные, весьма, надо отдать должное, интересные мысли и означало, кроме всего прочего, что в дальнейшем у него могут оказаться, пусть и временные, но все-таки союзники. А пока суд да дело, он вернулся к машине и поехал отдыхать.
