Взгляд василиска | страница 56



, Вадим об этом, разумеется, даже не подумал. Он просто скользнул взглядом по конной статуе "царя" Иосифа – того самого, который присягнул на верность великому князю Витовту – и снова, как и прежде, свернул направо, направляясь в Ярославово городище.

Здесь улицы почти сразу стали узкими и извилистыми, а дома – старыми, выцветшими и какими-то кособокими. Запах жасмина усилился, и стало заметно темнее. И совсем исчезли люди, так что Реутов внезапно оказался совсем один. Было тихо. Он слышал только звук своего участившегося дыхания и позвякивание подковок – он что, в сапогах был? – о булыжник мостовой. Вообще атмосфера сгустилась, если так можно выразиться. Стало душно – может быть, действительно приближалась гроза? – и пот струйками побежал по спине. Реутов прибавил, было, шаг, но сразу же почувствовал, что ноги налились свинцом, и из его попытки ничего не вышло. Он знал, что надо спешить, однако ничего не мог поделать. Ноги были тяжелые, и переставлять их с каждым шагом становилось все труднее. И еще отяжелела, налилась мутью голова, и дыхание стало прерывистым и трудным, как после долгого бега.

Сколько времени это продолжалось, Вадим не знал, но ощущение было такое, что тащится он по бесконечному лабиринту, состоящему из узких, ни разу не прямых, улиц и еще более узких, смрадных и загаженных переулков, целую вечность. А потом он увидел дом, и сразу же его вспомнил, и обрадовался, что, наконец, нашел, потому что, оказывается, искал его и не мог найти почти всю свою жизнь. И сердце заторопилось, и даже сил как будто прибавилось, и он едва ли не бегом бросился к старой, рассохшейся и потерявшей свой первоначальный цвет, двери, и, схватившись за ручку, изо всех сил потянул ее на себя… Но на этом, собственно, все и закончилось. И дверь, и дом, и старый Итиль, все это исчезло, поглощенное глухим и полным опасностей мраком, а вслед за тем пришла боль.


11.

Реутов очнулся, как и просыпался, сразу вдруг. Рывком. Очнулся и тут же почувствовал, как болят разбитое лицо, ребра и спина, и даже застонал от неожиданности, хотя, видит бог, боль была вполне терпимая. Однако протяжный и хриплый его стон, прозвучавший в каком-то гулком и "открытом" пространстве, был настолько необычен, что удивление буквально выдернуло Вадима из все еще не отпустившего его беспамятства, и он открыл глаза. Впрочем, в первое мгновение, увиденное показалось Реутову продолжением только что оборвавшегося – как всегда, на самом интересном месте – бредового сна, и это, как ни странно, его сразу же успокоило. Сон это ведь всего лишь сон. Какие к нему могут быть претензии? Присниться может все, но к реальной жизни это обычно имеет точно такое же отношение, как и галлюцинации. Однако уже в следующую секунду, ему стало ясно, что то, что он видит, это отнюдь не сон, а самая, что ни на есть, объективная реальность, но только такая, что лучше бы уж бред. Но ни испугаться по-настоящему, ни запаниковать, он не успел, потому что как раз в этот момент, его окликнули откуда-то сбоку.