Мы уезжали из Тель-Авива в июне. Мадам де Филипп устроила в нашу честь вечер в театре, и я со сцены произнес речь на иврите. Несмотря на все различия во взглядах с нашей руководительницей, мы с Мартой были практически единственными певцами, кто уезжал из театра, сохранив с ней дружеские отношения. Однако и у нас они почти испортились, потому что мадам настаивала на продолжении нашего сотрудничества. Я предложил ей подписать контракт на следующие два года, но только с условием, что мы будем работать по шесть месяцев в каждом году. Ведь у меня не было уверенности, что, уехав окончательно, мы добьемся успеха и в других театрах. Как я слышал потом, мадам де Филипп сожалела, что не согласилась на это предложение, но тогда она поставила нам совершенно категоричные условия: или мы остаемся на весь год, или она в нас вообще не нуждается. Тем не менее нам удалось расстаться по-дружески и прием прошел очень мило.
В тот день, когда Марта и я решили покинуть Израиль, мы пришли также к мысли, что настало время создавать семью — заводить потомство. Перед отъездом первая беременность Марты была уже достаточно заметна. Мы планировали побывать на прослушиваниях в Италии, Испании и Франции и направились сначала в Милан, где я пел для Алессандро Цилиани, который в то время был директором Итальянской оперной и концертной ассоциации. Будучи тенором, прекрасным актером, он оказался и просто хорошим человеком. В результате этого прослушивания я получил приглашение спеть в «Кармен» на сцене театра «Арена ди Верона» тем же летом, потому что Марио Дель Монако отказался от ангажемента. В спектакле участвовал Гастон Римарилли, но требовался еще один тенор, чтобы петь с ним в очередь. К несчастью — так по крайней мере это казалось в то время,— меня связывало обязательство. Ведь я уже подписал контракт на выступления в Чотокве. Сейчас я считаю, что тогда для меня было слишком рано соглашаться петь в Вероне, однако сам факт получения такого предложения — ведь мне исполнилось всего двадцать четыре года — означал по крайней мере успех на прослушивании.
Из Италии мы поехали в Барселону, где жили сестра Марты Перла и ее муж Агустин Росильо. Первое возвращение в Испанию после того, как я покинул ее ребенком, очень взволновало меня, и, когда мы прибыли в Мадрид, я стиснул руку Марты, безуспешно пытаясь сдержать слезы. Там мы увиделись со всеми моими дядюшками, тетушками, двоюродными братьями и сестрами. Я снова оказался на улице Ибисы, мы остановились в том же доме, где я жил мальчиком. Долго спавшие во мне чувства, испытываемые к Испании, при этом посещении страны выплеснулись наружу.
