Почибут встал. Попрощавшись с майором, вышел из шалаша. Осипов остался один. Он уселся за стол и, подперев голову руками, задумался об истекшем дне.
Готовясь вывести полк на поверку боевой готовности, он был уверен, что все будет в порядке. Однако получилось не так… События дня легли на сердце тяжелым камнем. Ко всему этому еще прибавилось письмо сестры, привезенное Полещуком. Сестра писала, что от его семьи нет никаких известий, что город, в котором они жили, занят фашистами.
Перед отъездом на фронт Осипову удалось забежать домой на несколько часов. Жена была взволнована предстоящей эвакуацией, возможностью бомбежки.
— Антон, — спросила она, — неужели к нам могут прийти фашисты?
Он почувствовал тревогу в ее голосе. Неопределенно пожал плечами и ничего не ответил.
— А не можешь ли ты попросить у командования отпуск? — осторожно начала она. — Хоть бы дней на пяток… Отвез бы нас к сестре… Неизвестно, когда тебе на фронт…
Его мгновенно охватило раздражение, которое он не захотел скрыть.
— Нет, я не могу взять отпуск, потому что завтра еду на фронт, сказал он торопливо и резко. — А ты уже испугалась?
— А почему бы мне и не бояться? Ты чего сердишься?..
— По-твоему, выходит, что фашисты могут подождать, пока майор Осипов отвезет выводок свой в Москву, а потом уже воевать поедет…
— Но ведь я-то не знала, что ты уже завтра…
Он понял, что обидел ее.
— Ну что ж, забирай ребят, садись в поезд и кати к Ольге в Тарасовку. Насчет билетов я позвоню коменданту…
— А вещи?
— Вещи? Здесь оставить.
— Как оставить? Нет, этого я не могу!
— Ты что же думаешь, тебе вагон подадут? Сейчас людей надо перевозить и снаряды.
— Фу… ты прав, Антоша! Я действительно с ума схожу…
Он взглянул на жену. Она тоже смотрела на него. В ее умных и строгих глазах он увидел скрытые слезы. Так стояла она, эта веселая украинка, красивая, гордая, примиренная и утихшая теперь… У него дрогнуло сердце. Он подошел к ней и сказал:
— Нет, ты все-таки чудная женщина!
— Как это: чудная или чудная — ты хочешь сказать? — через силу улыбаясь, спросила она.
— Замечательная жена, я хотел сказать, — ответил он гордо и даже несколько восторженно. Вдруг он услышал шорох и повернул голову к двери. Дверь медленно и бесшумно открывалась. Варька, дочка, скользнула в комнату. Прикрывая дверь, она всегда слегка толкает ее задом, это у нее получается непроизвольно и очень потешно. Ей уже девятый год.
По взволнованным лицам родителей она поняла, что произошло что-то важное. Обидчиво скривив губы, пропела:
