Глава тринадцатая
Беспредельное предательство
Десперо и два его конвоира спускались всё ниже, ниже, ниже.
Петля на шее Десперо была затянута туго. Она его душила. И он то и дело пытался оттянуть её лапкой.
— Не трогай нить! — гаркнул второй колпак.
— Да, верно, — подхватил первый. — Не смей трогать нить!
Шли быстро. Стоило Десперо замедлить шаг, как один из двух конвоиров тут же тыкал или пинал его в спину и требовал пошевеливаться. Путь лежал по ходам, проложенным в дворцовых стенах, а потом по золотой лестнице. Позади осталось множество комнат — где-то двери были закрыты, где-то распахнуты настежь. Полы под лапками были мраморные, портьеры над головами — бархатные, тяжёлые. Квадраты, согретые солнцем, перемежались с тёмным, затенённым пространством.
«Скоро этот мир останется позади», — думал Десперо.
Мир, который он знал и любил. Мир, в котором есть принцесса Горошинка. Она улыбается, смеётся, хлопает в ладоши в такт музыке и даже не ведает, какая участь уготована Десперо. Эта мысль — что он никак не может сообщить принцессе о том, что его ждёт, — внезапно пронзила его так остро, так невыносимо…
— А могу я напоследок поговорить с принцессой? — робко спросил он.
— Поговорить? — опешил второй колпак. — Ты желаешь поговорить с человеком?
— Я хочу рассказать ей обо всём, что со мной случилось.
— Ну и фрукт, — сказал первый колпак. Он остановился и негодующе затопал ногами. — Тебе всё неймётся.
Его голос вдруг показался Десперо очень знакомым.
— Ферло? — не веря себе, уточнил он.
— Что ещё? — раздражённо отозвался первый колпак.
Десперо ужаснулся. Его ведёт в подземелье не кто-то, а родной брат. Сердечко Десперо сжалось и замерло, превратившись в холодный безутешный камешек. Но потом оно вдруг преисполнилось надеждой, очнулось и забилось.
— Ферло, послушай. — Он взял брата за лапу. — Отпусти меня, ладно? Пожалуйста, прошу тебя. Я же твой брат.
Сквозь прорези колпака было видно, как Ферло возмущённо закатил глаза. Он выдрал лапу из лапок Десперо.
— Ещё чего выдумал!
— Я очень-очень тебя прошу!
— Нет, — отрезал Ферло. — Закон есть закон.
Читатель, помнишь, что такое предательство? Ты замечаешь, что нам приходится поминать его всё чаще и чаще?
Это слово —
