– Если власть не готова сейчас сформулировать некие принципы существования страны, то, возможно, это сделает сам народ?
– Увы, за истекшее двадцатилетие мы в данном направлении мало продвинулись. Чтобы в этом убедиться, достаточно выйти на улицу и прислушаться. Как обращаются друг к другу люди? До сих пор самым расхожим остаётся: «Мужчина!» или «Женщина!». Если в обществе нет национальной идеи, то общество состоит не из «товарищей» или «граждан». Оно состоит из «мужчин», «женщин», «девушек», «молодых людей».
Лично мне нравится обращение «господин» и «госпожа». В нём подчёркивается христианское отношение человека к человеку: я служу Богу в служении другим людям, а поскольку я служу людям, они для меня являются господами. Но мне также кажется родным и тёплым обращение «товарищ», появившееся вовсе не при большевиках, а гораздо раньше. Сослуживцы в дореволюционной России всегда называли друг друга товарищами. Воззвания на флоте и в армии нередко начинались словом «Товарищи!». Если нация будет состоять из людей, служащих друг другу и одновременно являющимися друг для друга товарищами, в том и будет её самоопределение.
Я очень надеялся, что православие станет нашей национальной идеей после крушения большевизма. Оно стало, но, к сожалению, лишь для очень немногих. Почему? Понимаете, если в посёлке нет ни храма, ни детской больницы, их нужно строить одновременно. А у нас стали строить храмы, забывая обо всём остальном. Конечно, не хлебом единым жив человек, но и о хлебе забывать нельзя. Благотворительность, забота об образовании людей, о лечении их телесных недугов всегда была заботой Церкви, но нужно ещё воспитать поколение священнослужителей, для которых работа вне Церкви не будет, так сказать, «непрофильным активом». Такие есть, но они сейчас в меньшинстве.
– А каким вы представляете сегодняшнего россиянина? Что этот человек любит? Чего не любит? К чему стремится?
– Это слишком размытое понятие. В России нет среднестатистического человека. У нас каждый – особенный, он один такой. Я много езжу по России, так что у меня есть возможность копить наблюдения, которые позволяют делать выводы.
Однажды в южном городе я искал православный храм и обратился за помощью к женщине, по виду которой трудно было определить, кто она по национальности.
– Нашли кого спрашивать, где церковь! – фыркнула она. – Не знаю и знать не хочу.
– Простите, что спросил, – смутился я. – Вы, должно быть, мусульманка?
