Не очень приятно было выслушивать такое, но во многом он прав. Вспомнить хотя бы мою партизанскую Брянщину — какой она осталась после изгнания фашистов? Жуть жуткая! А тут — угроза новой войны. Атомное оружие вскружило головы не только заморским генералам, но и политикам. На страницах зарубежных газет и журналов открыто обсуждается, сколько ядерных бомб потребуется для уничтожения Москвы и Ленинграда. А мы в своей спокойной будничной жизни вроде бы об этом и не думаем.
* * *
На другой день первые два часа были посвящены знакомству с конструкцией реактивного двигателя нового типа. Он был установлен на бомбардировщиках, прилета которых ожидали в эскадрилье, и сообщение об этом вызвало у нас радостное оживление. Наконец-то мы займемся настоящим делом.
Урок вел капитан Коса. Он не отличался особой склонностью к соблюдению уставной этики и был как-то завидно небрежен. Право, он даже выигрывал тем, что совершенно не старался держаться служебной формалистики. В эскадрилье его, как правило, величали не по званию, а по имени-отчеству, Семеном Петровичем. И как только он вошел в класс, Пономарев расцвел:
— Петрович-два…
Слух у Косы оказался острым, как и его фамилия.
— И все-то они знают… А Петрович-один кто? Командир?
— Так точно! — на всякий случай по-уставному подтвердил Валентин.
— Ну, запорожцы, здоровеньки булы! — весело кивнул Коса. — Рад вас видеть.
— Здравия желаем, товарищ капитан!
— Во, молотки, чуть не оглушили.
— Так мы же тоже рады, — улыбнулся во все скулы Пономарев.
— Спасибочки. Сидайте, земляки.
— Да нет, мы не казаки, — возразил Валентин.
— Я в том смысле, что все мы одного рода-племени. Братья-славяне. Да и службы одной. Только вам, хлопчики, полегче, чем нашему брату-технарю.
Было что-то добродушное и одновременно хитроватое в выражении его прищуренных глаз и обожженного морозом и ветром худощавого лица.
— Летчику — что? — пояснил он свою мысль с мягкой усмешкой: — Слетал, закинул планшет за спину и пошел себе вразвалочку до хаты. А наше дело — знай вкалывай. Руки в масле, нос в тавоте, но зато — в воздушном флоте. Эк раскатились! Чего тут смешного?
— А вы воевали, Семен Петрович? — не удержался Валька.
— А как же! Как пришел в авиацию в сороковом сержантом-механиком, так и доселе воюю. Ну и хватит. Зараз приступаем. Слухайте сюда.
Вероятно, не одному мне подумалось, что Карпущенко — тоже украинская фамилия, а как они между собой не схожи! Нам нравился мягкий говорок капитана Косы на смешанном русско-украинском, его необидный юморок. Да и весь он нравился, точно мы были знакомы бог весть с какого времени.
