— Ну, чуть-чуть, Боги, какие бы вы не были, помогите нам чуть-чуть. Тут пара ладоней до нее, — слезы катились по грязному лицу, хотелось выть в голос от безысходности. Но Милада прекрасно понимала, что на вой уйдут последние силы и они просто напросто заснут все. И никто не даст гарантий, что проснутся.
— Повою потом, — обещала она себе, — обязательно повою. И поскандалю, обязательно. Побью посуду. Вытреплю все нервы, только бы… дотянуться.
Она подтянула корпус буквально на пол-ладони и упала.
— Уже лучше, — продолжала уговаривать себя девушка, — кто-то должен быть сильным, кто-то должен им помочь. Они не дали мне умереть. И я не должна расслабляться.
Рывок. Расстояние не сократилось.
— Нужно передохнуть и снова браться за дело, — подумал она. Самое лучшее в этом случае — это лежать без дела месяца два. Хотя через два месяца могут и пролежни появиться. Нет, лежачий отдых нам не поможет.
Рывок. Слезы. Рывок. Слезы…
Когда ее руки дотянулись до застежки на сумке, она ощутила ни с чем несравнимую радость от того, что все-таки дотянулась. Нащупав приятную тяжесть баклажки, она радовалась так, как, наверное, не доводилось ни разу жизни. Выдирая пробку зубами, она чувствовала себя самой счастливой в жизни. А уж когда сделала первый живительный глоток, счастье засияло озаренное надеждой.
— Теперь все будет хорошо, — говорила она себе, — чувствуя, как острыми иголками покалывает конечности, к которым начала возвращаться чувствительность.
Милада выполнила свое обещание и закатила огромное представление, в лицах и красках рассказывая приходящим в себя страдальцам о том, что ей довелось пережить, чтобы их спасти. Должного действия это не возымело. Конечно, отвар, которым Милада отпаивала друзей, помог и очень быстро. Силы ребята восстановили. Но у Владимира ныла разодранная спина, Атан пытался справиться с военным маршем у себя в голове, а обожженные руки Леси отзывались нестерпимой болью на каждое движение.
— Вот, — возмущалась Милада, сверкая фиолетовым синяком на лбу, — теперь опять мне всех вас лечить! Травмированные вы мои.
Она полезла в сумку, для того чтобы в очередной раз извлечь на свет чудодейственное снадобье, снимающее боль. Владимиру намазали спину, Лесе — руки; тщательно забинтовали. А Атан остался со своей головной болью. Как сказала Милада, на этот случай она ничего не прихватила.
— Времени, чтоб собраться, ты нам не дал. Так что винить некого. Сам виноват, — что успела, то взяла! — оправдывалась травница, хотя Атан ни слова против не сказал.
