Хорошо, что по природе снежноволосая, хоть седины не заметно. С малых лет седая.
О чем ты думаешь! — укорила себя девушка.
Постепенно до нее дошла мысль, назойливо стучавшая на краю сознания. Боль отступает, принося маленькое освобождение, стоит ей воспротивиться ей хотя бы на мгновенье.
— А ведь я могу еще более менее связно мыслить, как ни странно.
Молочная густота, окружившая девушку, слегка отступила, дала ей передышку, Леся смогла сделать маленький глоток позабытой свободы. Неожиданно в ней стал робко расцветать природный (или все-таки приобретенный за такое короткое время?) эгоизм. Она никогда не жила для себя. Все эти годы детства в боли, обиде и отчуждении. Непонимание. Неприятие. Единственная радость — дружба такой удивительной и потрясающей Милады… Вся — такая маленькая — жизнь для кого-то. Для того, чтоб отец гордился, Матрена — полюбила, Милада — не отогнала…
Сострадание не собиралось уступать место гордости и невесть откуда взявшемуся эгоизму. Эти — давно не люди — тоже любили, страдали, умерли в муках, в конце концов. И кто-то должен им помочь…
— А почему я? — поднял голову расцветающий буйным цветом эгоизм, — теперь ничто не мешает мне жить так, как хочется, ну, на крайний случай, как сумею… Главное отсюда выбраться.
Девушка оглянулась на грязно серую пустоту, в которую по недоразумению судьбы заключила себя сама.
— Вот это ситуация… — проговорила она вслух и задумалась.
— А, ведь ты, Леся, просто образец самобичевания, неуверенности и нелепого сострадания всему на свете, только кто б тебя пожалел… — эгоизм разошелся и решил набрать обороты.
— А кто сказал, что это плохое качество? — сострадание никто не отменял.
Лесе стало казаться, что она сходит с ума, начала разговаривать сама с собой. Хотя, если серьезно задуматься, то сострадание, хорошее качество, но в меру. А она совсем забыла про себя, свои желания.
Девушка вдохнула полной грудью холодный безжизненный воздух, словно младенец, делающий первый в жизни вдох. Так жить захотелось. Так мало еще было сделано, так много еще предстоит. Столько всего нужно попробовать, что аж голова кружится!
Хитро улыбнувшись пустоте, Леся выдала одно очень витиеватое и очень скабрезное выражение, подслушанное у Атана, и рассмеялась, как идиотка.
Белесый туман приобрел ясные очертания человеческих фигур и отступил от сумасшедшей на пару десятков ма-аленьких шагов. Круг вокруг девушки расступился, увеличиваясь в диаметре, но она не обратила на это особого внимание, пытаясь сообразить, как ей отсюда выбраться и чем в первую очередь заняться, после возвращения. Пункт первый — поцеловать Владимира, потому что неймется, пункт второй — постричь волосы. Слишком тяжелой ношей они для нее стали, да и неудобно.
