— Давай не будем гнать коней, — прервал ход ее мыслей Атан, — я могу с ним поговорить, но ничего не обещаю. Ты знаешь, где его можно найти?
— В корчме «Три гуся». Он часто там бывает. — Ответила Милада.
— хорошо. Завтра вечером я с ним поговорю. Можете собирать сумки.
— Давай, ты сначала поговоришь, а потом уже решим насчет вещей. Кстати, Хрыска — это прозвище, купца зовут Семен Самойлов, а сына его Владимир.
— Ладно, хватит об этом, мне еще обдумать нужно.
Атан абсолютно не понимал, зачем он им помогает. Он хотел только одного — отделаться от Милады насовсем. Она ему надоедала. И дело даже не в ней. Дело в том, что ни одна женщина не могла дать ему покоя. Он нужен был многим. Но для чего? Ни одна из них не воспринимала его, как человека. Он был красивой игрушкой и сам с легкостью играл с ними, он был трофеем, призом, подарком, многие клялись ему в любви… Да что там многие — все с кем его сводила судьба. Но они не видели за внешностью его самого. Красивую оболочку — да, больную тоскующую душу — нет.
В его голове сам собой созрел план. Нужно, во что бы то ни стало, уговорить Владимира ехать с ними. Еще один мужчина не помешает. А там, глядишь, может Миладка и влюбится. А из столицы, после того, как снимет с себя все обязательства, он мог ускакать в любом направлении. И никто никогда не узнает, куда он делся.
В эту ночь Атан впервые лег отдельно. Не смотря на протесты Милады. Он лег на полу, укрылся старым тулупом и мгновенно заснул.
Милада, наблюдая за ним с печи, сдерживала ярость и рыдания, рвущиеся наружу до тех пор, пока странник на грани сна и яви не стал дергаться всем телом. Милада, зная об этой его особенности, хотела прикоснуться к нему, прижаться к нему всем телом и унять крупную редкую дрожь (оставшуюся ему на память от схватки с нечистью, о которой Атан говорил всего один раз, пьяный и вскользь), прошибающую его тело всякий раз, как он засыпает. Но он не хочет, чтоб она была рядом. Причину Милада найти не могла, но она всегда была умной девочкой.
* * *
Корчма была полупуста. Звук глухого стука деревянных кружек смешивался с ровным гомоном мужских голосов, смехом подавальщиц, призывно улыбающихся на каждый похотливый шлепок. Кислый запах бражки и дым самокруток витали над головами посетителей.
В темном углу в полном одиночестве сидел Владимир Самойлов. На интересном лице молодого мужчины застыло отсутствующее выражение лица. На красивые, цвета прелой листвы, глаза мужчины сложно было не обратить внимания. Глубоко посаженные, под резко очерченными светло каштановыми бровями, с густыми, не особо длинными ресницами, они привлекали внимание, завораживали и пьянили девушек, девочек, женщин. Кружка за кружкой он вливал в себя бражку в надежде затопить печаль поселившуюся в его сердце. Она бросила его. Да как она могла! Семь лет они знали друг друга. Пять лет были помолвлены. И вот, Анна Михайловна Соколовская разорвала помолвку. Она нашла другого. Побогаче, поудачливей, посговорчивей, получше…
