Д и н а. (с легким кокетством). Нет, ни за что! Мне так нравятся ваши рассказы и ваша грусть… Вы себя мало цените, Петр Кузьмич! Вы много читаете, – но почему же я не вижу книг?
С т. с т у д е н т. Представьте! Совсем забросил книги, да и некогда как-то.
О н у ф р и й. Он шведской гимнастикой занимается.
С т. с т у д е н т. Не ворчи, Онуша! И вы подумайте, Дина, я веду дневник!
О н у ф р и й. Мемуары.
С т. с т у д е н т. Нет – самый настоящий дневник. Мемуары, Онуша, это история, а дневник – это лирика, тайны души, вздохи сердца, которых никто не смеет подслушать. Да ты прозаик, ты не поймешь.
Д и н а. У вас электричество? А о чем же вы пишете?.. Да, кстати: к вам не заходил сегодня Александр Александрович? К нему есть поручение от одного знакомого, насчет музыки.
С т. с т у д е н т (опоминаясь). Александр Александрович?
Д и н а. Ну да. Что вы так смотрите? Послушайте, Петр Кузьмич, что вы так смотрите? Что-нибудь случилось?.. Да говорите же.
О н у ф р и й. Да ничего не случилось – почему, как только человек глаза вытаращил, так сейчас же должно что-нибудь случиться? (Крайне одобрительно.) Таращи, старик, таращи!
С т. с т у д е н т. Да ничего не случилось. Александр Александрович… он не совсем здоров.
Д и н а. Что с ним?
С т. с т у д е н т. Ничего, ничего особенного. Ах, Дина, да успокойтесь же! У него слегка болит голова. Он здесь, у меня.
О н у ф р и й. Лежит. Тенор – лежишь, брат?
Молчание.
С т. с т у д е н т. У него голова болит.
Бледный, но уже причесанный, выходит Тенор и молча здоровается.
Д и н а. Вы нездоровы, Александр Александрович?
Молчание.
Т е н о р. Нет, здоров. Они шутят.
С т. с т у д е н т. Александр Александрович действительно не совсем здоров.
Д и н а. Я вижу… Как вы хорошо устроились, Петр Кузьмич, – вы не скучаете по вашей Сибири? Это ваши лекции? Какой прилежный – учитесь. Онуфрий Николаевич, он читает лекции. Однако мне надо идти, я совсем и забыла, что меня ждет извозчик. Где же пальто? Это все вы, Петр Кузьмич, с вашим гостеприимством.
О н у ф р и й. Посидите, Дина, куда торопиться. Сегодня ужасный холод. А извозчика вашего мы отпустим. Верно, дядя?
Д и н а. Вы думаете, что на извозчике холоднее?
О н у ф р и й. Неизмеримо! (Берет Старого Студента под руку.) Да пойдем, дядя, что стал!
С т. с т у д е н т (упираясь). Вы меня извините, Дина, если я на несколько минут…
Д и н а. Пожалуйста.
О н у ф р и й. Ну, идем, идем. Стамескина, кстати, проведаем, да я еще тебе свеженький анекдот из римской жизни расскажу. Когда Тарквиний Гордый…
