За Аббассийей лежит другой пригород — Маттария, который ни один гость Каира не удостоил бы второго взгляда, когда бы не предание о Деве Марии и пути Святого Семейства. Среди забитых транспортом улиц и бесконечных рядов одинаковых жилых домов затерялся крохотный садик, окружающий источник, что питает древнюю сикамору. По преданию, это дерево выросло из семени того, под которым некогда отдыхало Святое Семейство на пути через пустыню. Сикамора и вправду выглядит чрезвычайно древней — ствол шишковатый, ветви требуют подпорок, поскольку уже клонятся вниз, а не вверх. Садик обнесен изгородью, которая (вместе с платой за вход) обеспечивает почтенному дереву некоторую защиту от чрезмерно ретивых паломников, прежде не упускавших случая оторвать от него кусочек коры «на память». Это место с давних пор притягивает к себе верующих и просто любопытствующих. Эммануэль Пилоти, венецианский купец, обосновавшийся в Каире около 1400 года, писал об «источнике, выложенном белым мрамором, полном чистейшей и сладкой воды, в которой Богоматерь стирала одежды Господа нашего Иисуса Христа». Неподалеку от источника находятся несколько церквей, в том числе современная церковь Девы Марии, построенная на месте старых религиозных сооружений.
Объяснить водителю такси, куда я хочу попасть, оказалось не так-то просто. И дело было не только в том, что водитель плохо понимал по-английски; судя по всему, он и слыхом не слыхивал и даже не предполагал, что в Каире существует еврейское кладбище. «Иехуда!» — воскликнул он, наконец сообразив, что мне нужно. А потом повторил это слово, с видом довольно озадаченным, словно пробуя на вкус: «Иехуда…»
В районе аль-Басатин на юге города, где, как я знал, находится еврейское кладбище, множество кладбищ мусульманских. Мой услужливый, хотя и не слишком сведущий водитель — копт, судя по Библии на приборной доске (у большинства каирских водителей там лежит Коран в зеленой обложке) — привез меня сначала на одно из мусульманских; после долгих размахиваний руками мне удалось растолковать ему, что нам нужно попасть на еврейское кладбище. Дорога заняла продолжительное время, и я вполне убедился в том, что аль-Басатин практически ничем не отличается от прочих каирских пригородов, если не считать того, что здесь все улицы покрыты слоем белой пыли. Поблизости находится известняковый карьер, который некогда поставлял материал для внешней отделки пирамид (теперь камень используют для производства цемента). В остальном же аль-Басатин — типичный бедный пригород, на улицах которого разворачивается знакомая повседневная жизнь. Мостовые все в выбоинах, между которыми ловко лавируют юные погонщики ослов, а вдоль обочин, усыпанных мусором и уставленных пирамидами из покрышек, пасутся домашние животные. Повсюду снует детвора; весть о прибытии европейца на такси разнеслась мгновенно, и стоило нам остановиться, чтобы уточнить направление, нашу черно-белую «ладу» тут же окружала шумная толпа детишек. Потребовалось несколько раз пообщаться с мужчинами, стоявшими у водонапорных колонок, выслушать советы предлагающих свои услуги всем желающим придорожных механиков и благополучно свернуть не туда, заплутав среди улиц с одинаковыми кирпичными строениями, чтобы в конце концов переехать через заброшенные железнодорожные пути и очутиться перед запертыми зелеными воротами еврейского кладбища. Лишь скромная звезда Давида на створке давала понять, что скрывается за воротами, тогда как высокая бетонная стена, в которую ворота были врезаны, полностью загораживала вид.
