Мальчуган робко глядел на отца, ничего не говоря, потом шмыгнул носом и боязливо шепнул:
– Как ты себя нынче чувствуешь, батюшка?
Хорошо, что Епифан поспешил заранее предупредить о трущемся близ двери в ложницу сынишке, и Костя, разрешив его позвать, уже имел представление о том, кто перед ним стоит. Окинув свое дитятко придирчивым глазом, он сделал вывод, что его предшественник постарался на славу, за что ему низкий поклон, и, вяло улыбнувшись в ответ, постарался подмигнуть. Судя по сыновней реакции, это ему хорошо удалось. Глазенки у мальчугана сразу засияли, и он, заулыбавшись, обратился к Константину намного смелее, похваставшись:
– Я уже, пока ты в отлучке был, успел всех мальцов побороть.
Костя многозначительно покивал, мимикой давая понять, как он рад сыновним достижениям. Евстафий тут же заулыбался во всю ширь щербатого рта, и хлопца прорвало. Рассказ о его многочисленных успехах Константин выслушивал где-то с полчаса, не меньше, а в конце своего монолога мальчик, замявшись, ошарашил его последней фразой, сказанной с глубоким сожалением и тяжким вздохом:
– А вот мед пить, как ты умеешь, батюшка, у меня не получается, только муторно становится, и все.
Константин в это время как раз приложился к небольшому серебряному кубку, стоящему в изголовье с одной из немногих настоек Доброгневы, которая была действительно неплоха на вкус и хорошо утоляла жажду. Надо ли говорить, что при последних словах своего юного отпрыска он незамедлительно ею подавился, не иначе как в знак глубокого сочувствия столь тяжкой проблеме, возникшей перед парнем.
Откашлявшись и отдышавшись, Константин поинтересовался:
– А давно ли ты, сынок, к хмельному научился прикладываться?
– Да нет, – замялся тот. – Всего-то разика два и пробовал. Но я еще испытаю, может, не так плохо будет, – горячо заверил он отца.
– А зачем ты хочешь это сделать?
– Ну, как же, батюшка, – наивно захлопал тот своими ресницами. – Сам говорил, что, мол, только лишь обучишься меды пить, так я тебя с собой на охоту возьму, на медведя.
– Это была шутка, – строго и наставительно сказал Костя.
– Насчет охоты? – не на шутку расстроился отрок.
– Нет, на охоту я тебя возьму, а вот насчет всяких браг, медов и вообще всего хмельного – шутка и, честно говоря, – тут он смущенно кашлянул, – не совсем умная, как мне сейчас кажется. Лучше учебой займись, орел.
– Княжье дело – пировать, охотиться, да смердов в руках крепко держать, да еще дружиной в походе начальствовать, – возразил сопливый орел. – А грамоте пущай попы обучаются, а то молитвы честь не смогут в церквах.
