И только потом до нее дошло, что она сделала, причем сама. Реакция девчонки была мгновенной. Она тут же испуганно запахнулась и так резко откинулась назад, что едва не полетела со стула. Видя же, что князь не поднимается с лавки и, вместо того чтобы жадно накинуться на нее, только весело хохочет, она стала понемногу успокаиваться, но тут наконец уразумела, какую часть ее тела Константин обозвал волдырями, и в него тут же полетел огурец.
– Хорошо, что промазала, – задумчиво сказал Костя, медленно поднимая его с пола, тщательно вытирая о многострадальные пролетарские штаны и с хрустом надкусывая.
– А то что? – с вызовом поинтересовалась она.
– А то задрал бы я на тебе юбчонку и всыпал бы по одному месту, да так, чтоб мало не показалось.
– Вот только попробуй, – уже тише и более примирительно проворчала она и, видя, что князь всерьез занялся огурцом и даже не пытается встать с места, тоже понемногу успокоилась и опять принялась за еду, однако спустя несколько минут вновь начала: – Ты хоть и князь, только у меня и зубы, и когти есть. Вот. – Для вящей убедительности она наглядно продемонстрировала ему весь боевой арсенал, широко растопырив пальцы и еще шире рот. На всякий случай она даже пару раз щелкнула зубами, на что Костя уважительно заметил:
– Острые.
– А то, – сразу повеселела она и снова принялась уплетать за обе щеки нехитрую снедь. Наконец стол опустел, и девчонка, сыто икнув, виновато ойкнула и смущенно закрыла ладошками рот.
Потом она встала со стула и чинно отвесила Константину степенный, солидно-уважительный поклон, чуть ли не коснувшись рукою пола.
– За угощенье благодарствую, княже, – посерьезнела она. От недавней недоверчивости к Константину не осталось и следа. Чувствовалось, что сейчас она больше удивилась бы, если бы он полез к ней с объятиями, чем тому, что он не собирался приставать.
– А как хоть зовут тебя, красна девица? – Костя тоже поднялся с лавки, не зная, как ответить на этот поклон.
– Зовут Марфуткой, а кличут... – начала было она опять, но тут же осеклась и виновато поправилась: – Доброгневой бабка Марфа нарекла.
– Это значит добрая во гневе, – перевел Костя и тут же раскритиковал: – Неправильное у тебя имя. Ты и в обычное время как змеюка глядишь, а уж во гневе тебе, поди, и вовсе под горячую руку не попадайся.
Юная чертовка в долгу не осталась. С невинным видом поинтересовавшись в свою очередь, как зовут князя, и узнав, что он наречен греческим именем Константин, что означает постоянство и неизменность, она тут же нашлась:
