Судя по тому, что он увидел прошлым летом, есть хорошая возможность собрать богатейший материал. Это было ему очень нужно. Нужно во многих отношениях и не в последнюю очередь потому, что это даст ему моральное право еще какое-то время заниматься своим делом и, посвятив себя обработке полученного материала, не уходить с головой в прочие тяготы новой пока еще должности и службы, впечатление от которых было у него не очень определенным и сильно двойственным.
С работы Павел пришел усталым, издерганным — он там сразу оказался нужен всем, включая начальника военного стола и председателя месткома. И с каждым нужно было разговаривать на темы малоинтересные и малопонятные, а то и вовсе дикие (организация собрания в поддержку героической борьбы ангольского народа), что-то записывать, подписывать, раскладывать по папочкам, отвечать на звонки и урывками решать собственные проблемы — экспедиция, проекты и расчеты экспериментальных схем с его кристаллами… Поднимаясь по чистой лестнице, он с тоской думал о куче барахла, дожидающегося его в прихожей.
Он открыл дверь. Никакого барахла не было, только на вешалке аккуратно висели его светлая летняя куртка и кепка. Внизу, на полочке, стояли его клетчатые тапочки. Он заглянул в шкаф: плащ, пальто, зимняя куртка. Рядом Танины полушубок, дубленка, бархатное пальтецо. Внизу рядочками обувь. Павел переоделся в тапочки и заглянул в гостиную — никого, только из кабинета стрекотание пишущей машинки. Павел пошел на этот звук.
Таня сидела за открытым секретером и проворно печатала, заглядывая в разложенные рядом бумажки. Папки с рукописями Павла лежали на его солидном столе у окна. Книги расставлены по полкам.
— Целуй сюда, — сказала Таня, не поворачивая головы, а только выставив вверх левую щеку. — Извини, зашиваюсь. Послезавтра сдавать. Твои бумаги я положила тебе на стол, сам разберешься. На кухне найдешь, что поесть. Я готовить не люблю, да и некогда было, так что пришлось заехать в «Метрополь», взять цыплят, салату и торт.
Павел наклонил голову Тани в другую сторону и поцеловал заодно и в правую щеку.
— Ну иди же, — сказала она и вставила в машинку очередной лист.
Таня подошла к рабочему креслу Павла, обняла его обеими руками сзади и поцеловала в темечко.
— Привет-привет! — сказал он, поднялся, развернулся и сжал ее в объятиях. — Ну как?
— Пять баллов, естественно. Краю пришли кранты, а концу настал абзац.
— Теперь полагалось бы и новоселье справить, — говорила она через пять минут на кухне за чашкой кофе. — В субботу удобно будет.
