На телефоне Ильи Волкова было установлено круглосуточное прослушивание. В квартире побывали сантехники из районного котлонадзора, обстоятельно проверили стояки и батареи и ушли, оставив после себя двух абсолютно незаметных «жукаускасов», после чего соответствующие люди могли беспрепятственно слушать все разговоры, которые велись в гостиной и на кухне. Очень скоро установили личность Ген-Петра, псевдополковника милиции, и наладили за ним плотное наблюдение. В соответствующем ключе активизировалась работа с осведомителями и «внедренкой» в нарко-деловых кругах. Организовывались встречи и тихие доверительные беседы с некоторыми дельцами, в том числе Гамлетом Колхозовичем. Гражданину Кочуре, основному и практически единственному стукачу Ген-Петра, ссыпался сенсационный компромат на средних и даже крупных дельцов и делались на удивление заманчивые предложения, так что он совсем запарился, и пришлось Ген-Петру вербовать ему в помощь девочку Еву и мальчика Мишу. Помимо сбора информации и разнообразного заманивания «созревших», по мнению Ген-Петра, дельцов на квартиру Волкова для первичной обработки они оба стучали на сторону: девочка Ева работала на Никитенко, а мальчик Миша — на Гамлета. Дела у Ген-Петра и Ильи Волкова круто пошли в гору, почти не бывало дня, чтобы какой-нибудь наркобарон районного масштаба не валялся у них в ногах, моля о пощаде, не доставлял им, лично или через курьера, оговоренного «барашка в бумажке» или не закладывал кого-нибудь из коллег. Едва ли не все жертвы были предварительно проинструктированы Никитенко, кем-то из его команды или собственными корешами, поэтому все проходило гладко, но не слишком — как раз в то степени, чтобы не вызвать подозрений у Ген-Петра (Илью можно было в расчет не принимать).
За пару дней до срока второго взноса Якуба штаб кампании в лице Тани, Переяславлева и Никитенко произвели примерный подсчет финансового состояния предприятия «Лже-Кидяев и Якобы-Волков» (в детстве гражданин Волков носил двойную фамилию Якоби-Вольфсон), после чего было принято решение продлить срок операции еще на месяц. Таня взяла у страдающего Якуба, ни хрена, кстати, о проводимой операции не знавшего, пять тысяч рубликов в крупных купюрах и, одевшись чуть более элегантно, чем месяц назад, посетила жилище Волкова, куда на время делового бума переселился и фальшивый полковник. На этот раз она позволила уроду Илье уговорить ее выпить: на кухне по рюмочке ликеру и даже дала немножко полапать себя. Дома она без малого час отмывалась под душем, а ковбойку, которой касались скрюченные, липкие пальцы неудавшегося братца хитрой заграничной Норы, и вовсе выкинула в мусорное ведро. Но зато, в награду за свои страдания, она смогла очень хорошо рассмотреть кухню и чуть-чуть заглянуть в третью, пустующую комнату.
