Но это не помогло. Невилл Чемберлен, который занял в мае 1937 года после Болдуина кресло премьер-министра, был вообще против посылки крупных сухопутных сил во Францию и до 1939 урезал ассигнования на усиление британской армии.
>88Оборонительной политике Чемберлена было всегда присуще стремление выставить на войну в Европе кого-то вместо себя, предпочтительно французов, а еще лучше русских. В 1936 году британское правительство могло послать во Францию две дивизии, в 1937 году оно не планировало посылать больше пяти. «Две и две значительно позже», заметит потом шутливо Сталин.>89 Это был долгий путь до приблизительно шестидесяти британских дивизий на западном фронте во время Первой мировой войны. В 1935 году маршал Филипп Петэн считал, что британская армия годилась только для «парадного плаца», а не для войны в Европе. Гамелен положил много сил на уговоры англичан, но большинство британских генералов не было склонно брать на себя обязательства о посылке во Францию более крупных сил. В 1937 году начальник британского генерального штаба признавал, что французская армия возможно и не справится в одиночку с немцами, что она «побаивается будущего» и перспектива сражаться в следующей войне оружием, оставшимся от прошлой, не придает ей особой уверенности.>90 Такие случайные вспышки прозрения ничего не меняли; британские предложения о немедленной помощи Франции сухопутными войсками по-прежнему ограничивались двумя дивизиями.
Французская политика была не менее «эгоистичной» и жульнической, чем британская. Французская армия тоже не планировала наступательных действий против Германии из-за своих пограничных укреплений (линии Мажино) ради предполагаемых союзников: Советского Союза, Польши и Чехословакии, или с целью защитить Австрию.>91 Французские военачальники были бы немало смущены, если бы восточные коллеги поинтересовались их наступательными планами, потому что ни один из них не был достоин даже именоваться таковым. Согласно Гамелену армия была вообще неспособна вести наступательные действия. С другой стороны французский генеральный штаб все время преувеличивал силу немцев, чтобы оправдать свое ничегонеделанье.>92 «Сосчитай каждого вражеского солдата дважды и избежишь сражения» — можно выразить такую позицию более эпиграмматично. Во французском генеральном штабе не было смело мыслящих и вместе с тем достаточно влиятельных людей, чтобы разорвать этот порочный и бесплодный круг. В высшем командовании было тоже слишком мало способных быстро соображать импровизаторов. Все полагалось делать именно так, как требовал устав, хотя война всегда полна неожиданностей и почти никогда не позволяет генералам организовать все, как оно должно быть.
