Масштабы охоты были весьма значительными. На Амвросиевской стоянке верхнепалеолитического человека, расположенной на притоке Миуса — реке Крынке, археологи обнаружили скопление костей около 1000 (!) зубров, убитых дротиками и копьями. Подобные охоты с постепенно нараставшими темпами велись тысячелетиями, поэтому не приходится удивляться, что конец палеолита ознаменовался подрывом численности крупных копытных.
Это событие имело значение первого экологического кризиса, в поисках выхода из которого хозяйство следующей эпохи — неолита стало на новые пути развития. Поскольку характер охоты изменился, появились лук и стрелы — оружие, предназначенное в основном для скрадывания отдельных животных. С новой силой расцвело собирательство, зародились примитивные формы земледелия, рыболовство, были одомашнены животные, ставшие резервным источником получения мяса и кож. Приспосабливаясь к обстановке, изменившейся в результате деятельности предшествовавших ему поколений, оседло живший человек неолита создал разноотраслевое хозяйство. Появление новых отраслей одновременно означало зарождение качественно новых, прежде не существовавших форм воздействия человека на природу. В посленеолитическое время в этом отношении особенно выделилось разведение домашних животных, постепенно, по мере того как оно набирало силу, переросшее в кочевое скотоводство.
Став на путь кочевого образа жизни, пришли в движение и смешались племена, населявшие степи от Каспия до Днепра. Положение Нижнего Дона на перекрестье путей, ведущих в Предкавказье, Нижнее Поволжье, азово-черноморские степи и северную лесостепь, обусловило тот факт, что на длительный период времени, измерявшийся рядом веков, этот район превратился в арену, на которой орды кочевников разных племен и народов попеременно сменяли друг друга.
В общей сложности не меньше 2,5 тысячи лет здесь выпасали свои стада киммерийцы, скифы, сарматы, гунны, хазары, печенеги, половцы, татары Золотой Орды, а затем Ногайского улуса и Крымского ханства. Преобладавшим занятием большинства кочевников было разведение овец и лошадей, в меньшей степени — крупного рогатого скота. Печенеги содержали также коз, начиная с их времени на Дону появились верблюды. Первые же письменные источники сообщают нам о том, что скота у кочевников было «много», иногда приводятся и детали такого рода, что, например, у скифов и гуннов особым вниманием пользовалось разведение лошадей. В XIV веке направлявшийся с религиозной миссией в Константинополь митрополит Пимен, выражаясь его словами, видел на берегах Дона ниже теперешнего Цимлянска такое количество татарского скота — овец, коз, верблюдов, лошадей, волов, — «яко и ум превосходяще». Может быть, еще более определенные сведения, относящиеся уже к 1625 году, приводит монах Доминиканского ордена Жан де Люк, который писал, что у богатого крымского татарина, кочевавшего летом между Доном и Днепром, было 400 тысяч голов скота, преимущественно овец. Возможно, это преувеличение, но поскольку достоверно известно, что татар в эти времена здесь кочевало действительно много, воздействие выпаса их скота на степную растительность должно было быть очень значительным.
