Я взглянула туда, куда он показывал, и похолодела от ужаса. За несколько часов дерево-исполин поднялось еще выше, простирая над лесом частокол могучих ветвей, и теперь действительно напоминало зеленый холм. Его подножие укрывала узловатая сеть мощных переплетенных корней. Корни шевелились, они были живыми…
Страшная догадка обожгла мой мозг. Зерно, выпавшее из сосуда, было ослепительно белым, как и эти чудовищные корни…
Они добирались до нас. Куст поблизости сник буквально на глазах, треща под тяжестью заползающей на него белой твари. Ветви его почернели, словно чудовище высосало из растения всю влагу.
Итт, не говоря ни слова, повлек меня прочь.
Дождавшись ночи, мы забрались в один из кораблей. С интересом и страхом вглядывалась я в окружающие меня вещи. Это был незнакомый, странный мир.
Итт ободряюще кивнул мне. Внезапно все задрожало. Я оказалась втянутой в нечто, напоминающее расплющенное ложе, невесть откуда взявшиеся широкие лепестки спеленали меня по рукам и ногам, не давая сделать малейшего движения. Всем телом, тяжелеющим, словно закованным в невидимый панцирь, я ощутила приглушенный нарастающий звук. Неотступный, вязкий, он буравил мозг. Веки мои смыкались под собственной тяжестью, внутренности будто обливало жидким металлом. Я закричала, но не расслышала собственного крика. Не знаю, сколько длилась эта пытка…
Потом наступила тишина — устойчивая и ясная, такая приходит после неожиданного мощного ливня. Невидимая тяжесть перестала теснить грудь, с тихим щелчком исчезли лепестки.
Слегка посмеиваясь, Итт наблюдал, как я, неуклюже раскачиваясь, пытаюсь сделать первые шаги.
— Где мы? — спросила я.
От странного ощущения легкости кружилась голова. Итт протянул руку куда-то в сторону, и неожиданно половина стены растаяла, и я увидела звезды — множество огромных холодных звезд. Они плыли навстречу в черном бездонном омуте.
Я долго вглядывалась в эту мрачную пустоту. То, что оставалось где-то там, в глубинах сияющей звездами бездны, казалось далеким, страшным сном. То, что окружало меня сейчас, тоже было зыбким и нереальным, словно сон. Ладонь Итта мягко легла на мое плечо. Его рука — не существовало ничего более твердого и надежного в этом незнакомом мире. Я потерлась щекой о ладонь Итта и увидела, как теплые искры вспыхнули в его глазах.
Он обнял меня. Я чувствовала, как он дрожит, и прильнула к нему всем телом, чтобы унять эту дрожь, но неожиданно задрожала сама…
Мир стал крохотным и добрым, звезды погасли, я видела лишь сияющие глаза Итта. И вместе с их светом в меня проникали еще неизведанные тепло и боль. Я была оглушена этой сладкой болью. И была счастлива, потому что каждой клеточкой своего естества ощущала: я существую.
