Отец слушает, и лицо его становится всё печальнее и печальнее. Он достал сигарету и закурил.
— Где они сейчас?
Тётя Ася пожимает плечами: она не знает.
И дед Валерий не знал: ребята входят в школу и выходят из неё по многу раз. И никак не упомнишь, кто остался ещё в школе, а кто ушёл совсем.
Виктор Борисович сказал, что у него дополнительно занимался Слава.
— Не занимался, а прятался, — опять заговорила тётя Ася. — Об этих близнецов все нервы испортишь. Клавдия Васильевна об них совершенно испортила нервы. И вот теперь руки. — И тётя Ася опять показала свои руки.
— Для меня тоже было странным, что он явился дополнительно заниматься трудом, — задумчиво проговорил Виктор Борисович.
Дед Валерий пытался ещё вспомнить, что Стаська вроде бы возвращался в школу, а может, он и путает. На голове у Стаськи что-то странное было, но не зелёное.
Директор, Виктор Борисович и отец близнецов молча курили. Наконец директор сказал отцу, чтобы он спокойно продолжал работать и не волновался. Всё будет в порядке и в отношении сыновей и дня рождения. В этом заинтересованы сами близнецы. Директор кое с кем договорится и подготовит всему классу одну воспитательную меру. На этот раз, кажется, достаточно энергичную.
В машину погрузили пустую посуду, Шустиков-папа сел за руль, посадил Трамвайчика, и они уехали.
Алексей Петрович пошёл наверх, в учительскую, в свой кабинет. Тётя Ася пошла вслед за директором, она всё-таки хотела показать ему пятна на школе. Виктор Борисович остался на крыльце. Поговорил ещё немного с дедом Валерием об окончании учебного года, об отчётности, которая кого угодно измучает.
В коляске заплакал ребёнок.
Дед Валерий встал с крыльца и подошёл к нему. Погремел коробком со спичками. Потом чирикнул и даже хрюкнул.
Виктор Борисович громко смеялся и, кажется, забыл об отчётности.
Игрушечный попугай завертелся от восторга и перевернулся вверх ногами.
Коляска успокоилась, перестала плакать.
Из магазина вернулась молодая женщина с покупками. Сложила всё в коляску, кивнула ласково деду Валерию и покатила коляску домой. Среди прочих свёртков выделялась коробка с пирожными.
— Что-то много нынче пирожных наблюдается, — сказал дед, возвращаясь на крыльцо школы. — Не иначе, к празднику Шустиковых куплены.
* * *
Стаська и Славка стоят в мастерской и размахивают автоматическими ручками. Перед ними раскрытый классный журнал.
— Теперь всем твоим конец! — кричит Стаська.
— И твоим!
— И тебе самому!
— И тебе самому тоже!
