Беляев вместе со своими коллегами (а также последователями, потому как исследование продолжалось и после его смерти) подвергали детенышей лис стандартизованным тестам, в которых предлагали им корм из человеческих рук, одновременно с тем пытаясь их погладить и приласкать.
Детенышей классифицировали по трем категориям.
В категорию III попали те, кто пытался укусить человека или просто убегал от него.
В категории II оказались детеныши, позволившие себя приручить, но не показавшие экспериментаторам положительной ответной реакции.
Детёныши I категории, самые ручные из всех, сами приближались к работникам, виляя своими хвостами и скуля.
Когда детеныши вырастали, ученые систематически разводили только животных самой ручной категории.
По прошествии каких-то шести поколений такой селекции на приручаемость, лисы изменились так, что экспериментаторы чувствовали себя обязанными назначить новую категорию, «одомашненная элитная», которая «стремится установить контакт с человеком, скуля, чтобы привлечь внимание, фыркая и облизывая экспериментаторов как собаки».
В начале эксперимента ни одна из лис не была в элитной категории.
После десяти поколений выведения приручаемости 18 процентов были «элитой», после двадцати поколений — 35 процентов, а после тридцати — тридцати пяти поколений «одомашненные элитные» особи составляли от 70 до 80 процентов экспериментальной популяции.
Такие результаты, возможно, не слишком удивительны, за исключением удивительной величины и скорости эффекта.
Тридцать пять поколений прошли бы незамеченными на геологической шкале времени.
Еще более интересными, однако, были неожиданные побочные эффекты селекционного разведения на приручаемость.
Они были по-настоящему восхитительными и действительно непредвиденными.
Дарвин, будучи большим любителем собак, был бы очарован результатом.
Прирученные лисицы не только вели себя как собаки, но даже стали внешне похожими на них.
Они потеряли свой лисий мех и стали пегими, черно-белыми, как уэльсские колли.
Их заостренные лисьи уши сменились гибкими собачьими ушами. Их хвосты на конце завернулись вверх, как у собак, а не вниз, как хвост лисы. Течка у самок стала происходить каждые шесть месяцев, как у сук, вместо одного раза в год, как у лисиц.
Беляев утверждал, что они даже издавали звуки как собаки.
Эти изменения были побочными эффектами.
Беляев и его команда преднамеренно не занимались их селекцией, их интересовала только приручаемость.
