— Ирландцы — страшные пьяницы, — сказал мистер Морган. — Ваше здоровье!
Он выпил свой кофе и заявил, что он великолепен.
— А вам нравится, мисс Уинтон? — спросил он.
Мисс Уинтон попробовала и, к своему удивлению, обнаружила, что напиток действительно получился приятный.
— Да, нравится, — сказала она.
Мистер Морган протянул чашку, чтобы Бианка налила ему еще кофе.
— Одну каплю, — сказал он и долил до краев виски, затем снова наклонил горлышко бутылки к чашке мисс Уинтон, но та улыбнулась и сказала, что еще не допила первую порцию. Он так и держал бутылку наклоненной, наблюдая, как мисс Уинтон пьет кофе. Она было запротестовала, когда Бианка стала наливать ей еще, но девушка так наслаждалась ролью гостеприимной хозяйки, что мисс Уинтон взяла кофе, хотя и знала, что мистер Морган снова добавит в него виски.
От виски, которое она уже выпила, стало тепло и приятно, ей захотелось быть милой и веселой, и она перестала волноваться, что будет, если неожиданно вернутся Ранка.
— Хорошая штука, — сказал мистер Морган, подлил виски в чашку Бианки и добавил себе еще.
— Мисс Уинтон подумывает переехать сюда, наверх, а она старейший жилец в доме. Пятнадцать лет сидит на нижнем этаже.
Бианка покачала головой и сказала:
— Вот как?
— Мне очень хорошо в моей квартире, — сказала мисс Уинтон. Она говорила мягко, с улыбкой, стараясь быть очень приветливой.
Мистер Морган присел на край кухонного стола. Бианка включила радио.
— Я въехал сюда 21 марта 1951 года. Мисс Уинтон была уже здесь. Каталась на велосипеде.
— А мне тогда было пять лет, — сказала Бианка.
— Помните этот день, мисс Уинтон? 21 марта?
Мисс Уинтон покачала головой. Она опустилась на стул с синтетическим сиденьем.
— Это было так давно, — сказала она.
— Помню, вы тогда потеряли велосипед, мисс Уинтон. Приходит она ко мне в подвал, — пояснил мистер Морган Бианке, — и говорит: «Задайте хорошенько этим истопникам, они украли мой велосипед». А я ей говорю: «Да я в глаза вашего велосипеда не видел». Понимаешь, милочка?
Бианка улыбнулась и закивала. Она подпевала песенке, которую наигрывало радио.
— Ну, как вам кофе по-ирландски? — спросил мистер Морган. — Еще немножко?
— Спасибо, мне надо идти, — сказала мисс Уинтон. — Вы были так любезны…
— Уже уходите, мадам? — спросил мистер Морган с той воинственностью, которая, мисс Уинтон это знала, была столь свойственна его натуре. В ее воображении он говорил с ней еще более резко, говорил, что она женщина, которая никогда не жила настоящей жизнью. Он говорил, что она, наверно, монахиня, судя по тому, как она живет, ничего не зная о мире вокруг нее. Она никогда не знала любви мужчины, говорил мистер Морган, не родила ребенка.
