— Мы сейчас находимся где-то на периферии Казантипской зоны. Если точнее, у основания косы Арабатская стрелка, — сообщил специалист по ориентированию. — Поблизости должен быть небольшой населенный пункт — Каменское… Разумеется, некогда населенный.
— Если что, я эти места неплохо знаю, — пробасил Семенов. — Знатные тут каменоломни были прежде. Подземелья, катакомбы… Хорошие места, одним словом.
«Может, мы в одной из катакомб? — предположил Штурман. — Расширенной, укрепленной… Увы, на это похоже. А значит, мы сейчас очень далеко от казантипской цитадели Ордена. Плохи дела».
— Хорошие места для чего? Чтобы выбраться на шашлыки с друзьями? Или чтобы из тебя сделали шашлык? — презрительно сощурился Вырин и обвел выразительным взглядом их механических тюремщиков.
Ближняя к сталкерам стальная махина по-прежнему не шевелилась, точно погруженная в своеобразный технологический транс. Штурману даже показалось, что взгляд механоида устремлен не на них, пленников, а внутрь его механического псевдо-я.
Фред в числе прочих явно захотел высказаться, но напарник Олаф аккуратно наступил ему на ногу, и тот осекся. Эта мизансцена также не укрылась от внимания Штурмана.
Где-то в здешних краях стояла недостроенная Казантипская АЭС. Именно ее облюбовал для своей резиденции Орден. Значит, его бойцы могут знать что-то важное об этих диких механоидах — еще бы, нападают на людей, захватывают в плен, того и гляди потребуют выкуп! — что могло бы пролить свет на причины их нынешнего незавидного положения.
— Дружище Фред, ты хотел что-то сказать? — невинным тоном обратился к стрелку Ордена Юл. — По Кодексу Сталкера, который все мы чтим, в ситуациях вроде нашей каждый опытный бродяга не просто имеет право, а обязан высказать свое мнение. Для пользы дела.
Он оглянулся на безмолвного механоида и, понизив голос, прошептал:
— Только, я тебя умоляю, говори скорей, пока эта образина не перезагрузилась.
На свете есть волшебные слова, которые открывают любые двери.
Дверь к девичьей благосклонности — клятвенное обещание замужества, дверь к сердцу скряги — щедрый денежный посул. Даже ледяное сердце незамужней университетской преподавательницы немецкой грамматики может растопить просьба выйти из аудитории в туалет, произнесенная на ломаном языке хмурых мужиков из группы «Раммштайн»!
Похоже, последняя фраза Штурмана тоже заключала в себе некий волшебный фонетический код. Потому что механоид тотчас вышел из транса!
