Теперь настало время аналитической выкладки, на которые острый и проницательный ум Вырина всегда был горазд.
Он затянулся тонкой, женской на вид сигареткой и задумчиво выдохнул идеально круглое колечко сизого дыма.
— Насколько мне известно, в Пятизонье на сегодняшний день живут… то есть числятся…
На этих словах Вырин запнулся и хмыкнул, видя, что Штурман не может скрыть улыбки. Но что поделаешь! Вырин совершенно искренне считал металлорастения сущностями скорее живыми, нежели мертвыми, в отличие от механоидов, симбиотов и даже наноорганизмов. Для этой странной теории у Вырина были собственные и, видимо, веские основания, о которых он предпочитал не распространяться.
— …числятся порядка четырех с половиной сотен видов автонов, более-менее известных науке. Некоторые даже вполне сносно описаны в определителях металлорастений… Так вот насчет описаний… Получается, ты сумел определить точный химсостав этих своих… сорняков? С восточной стороны Тройки?
— Мне помог Крамер, — соврал Юл. — Собственно, он и провел анализ. В одной из боевых машин Ордена по счастливой случайности сыскался полевой химанализатор.
— Угу, — кивнул ученый, всем своим видом давая понять, что не поверил. — Значит, остается последний и самый главный вопрос…
— Что у меня в канистре?
— Что у тебя в канистре, — согласился Вырин.
— Предупреждаю, это длинная история, — сказал Штурман, в глазах которого вмиг проснулись веселые бесенята.
— Ничего, я умею слушать. — Вырин с вызовом глянул на Штурмана.
— Что касается моей канистры, то, собираясь сюда, в Чернобыльскую зону, я с ней посоветовался касательно автонов и крепостных стен, которые они образуют.
— Ты посоветовался с канистрой? — уточнил Вырин.
— Что? Нет, конечно же, нет, — улыбнулся Штурман. — Я имел в виду Пенни.
— Когда ты говоришь «с ней», мой дорогой коллега, я сразу представляю себе всю обширную научную сеть Комитета Судного Дня, где твоя красотка работает, — сухо сказал Вырин. — Для меня, знаешь ли, и Пенни, и Комитет — одно и то же. Не знаю, хорошо ли это.
— Для меня — хорошо. Для тебя — не знаю… Так вот, именно благодаря Пенни мы имеем массу полезного. Например, рецепт содержимого этой канистры, — продолжал Штурман. — А происходит содержимое этой канистры как раз из научных архивов, доступных лишь спецслужбам. Говорят, в те архивы наш чудо-рецепт попал из хранилища одной заштатной научной библиотеки в занюханном европейском городишке Копенгаген, где лежал-полеживал под грифом «Материалы, не имеющие реальной научной ценности»… Если бы не Пенни и ее связи в информаториях ООН, я бы никогда не добрался до такого раритета.
