При этом танкоиды второго эшелона охотно делились запчастями с машинами первого, которые испытывали на себе всю ярость «Егерей».
Рота мутировавших ТС-96 действовала, по сути, как единый живой организм.
К танкоидам же второго эшелона запчасти подавались… автонами! Теми самыми автонами, которые представляли для непрошенного гостя смертельную угрозу. Повинуясь кодовым фразам сталтехов «Уробороса», ветви автонов споро перебрасывали по цепочке элементы динамической броневой защиты, траки гусениц, детали двигателей и подвески.
Запчасти подавались бесперебойно, и четкость выполнения ремонтных операций произвела впечатление даже на Штурмана, далекого от проблем машиностроения.
Сама идея модульного танка, сконструированного по принципу «открытой архитектуры», пусть даже с орудием весьма средних параметров, восхитила Штурмана. А ее практическое воплощение техниками «Уробороса» вызвало у него искреннее уважение.
Юл впервые видел, как танкоид на ходу заменяет поврежденные узлы, как прямо на глазах меняется геометрия поврежденной машины. Трансформация происходила в течение нескольких секунд — если, конечно, у ТС-96 не обнаруживалось серьезных повреждений двигателя или ходовой части.
За две с половиной минуты убийственной лобовой атаки под огнем минометов «Инферно» и под ракетным градом с броненосцев «Пламенного Креста» танкоиды потеряли безвозвратно только одну машину. Которая была накрыта почти одновременно дюжиной различных боеприпасов, и у нее сдетонировало вообще все, что могло сдетонировать: боекомплект, «Сердце зверя», маслобак.
А затем механоиды-ландскнехты «Уробороса», стремящиеся как можно быстрее выйти из-под ракетно-минометного обстрела, врезались в боевые порядки «Егерей». Две бронированные лавины перемешались, и под стенами Тройки загремела танковая «рукопашная».
Юл снова, в который уже раз на своем веку, поразился выносливости и запасу энергии железных зверей Пятизонья. В этом месиве искореженного и раскаленного металла не могло выжить ничто живое, в общепринятом смысле этого слова.
Под стенами технокрепости торжествовал суровый бисмарковский принцип: мало железного солдата Пятизонья убить, его нужно еще и повалить наземь.
Один из ТС-96 с подбитой гусеницей яростно закружился на месте, каким-то чудом уворачиваясь от смертоносного зубчатого ковша теснящего его «Егеря». Ему на выручку пришел соседний танк: резко развернувшись, он заблокировал противнику ход и стал прямой наводкой класть импульсные заряды один за другим, целя в кабину «Егеря».
