— Спасибо, — сказал он тихо. И чуть погодя добавил: — И за все остальное тоже.
Последнего Угль предпочел не расслышать. Слишком трудно было бы на это ответить.
— Не за что, — сказал он. — Надеюсь, он хорошо тебе послужит.
Потом они сидели и смотрели на фьорд. И, быть может, впервые чувствовали, что молчание их объединяет.
А несколько дней спустя они стояли бок о бок на вершине одного из прибрежных холмов и смотрели вдаль, на узкий пролив, где показались три полосатых паруса. Ветер дул слабый, но попутный, и викингам незачем было грести. Медленно приближались корабли к родным берегам. Головы драконов, украшавшие их нос, сейчас были убраны, чтобы не дразнить духов, которые охраняют здешние земли, и показать, что корабли пришли с миром.
Арн и Угль стояли плечо к плечу. Хоть они никогда и не говорили об этом, но это была минута, которой они все лето ждали. Четырнадцати-пятнадцатилетние мальчишки не должны оставаться совсем одни. Только удача помогла им выжить. Удача и стойкость.
— Вот отец и возвращается домой, — тихо сказал Арн. — Теперь справедливость будет восстановлена, и ты станешь свободным человеком. По-настоящему свободным. Но хевдингом ты, наверно, так никогда и не станешь. — Последнюю фразу Арн произнес немного виноватым тоном.
— Хевдингом. — Угль криво усмехнулся, растягивая это слово и будто пробуя его на вкус. — Я и не рвусь стать хевдингом. Хевдингом человек становится потому, что у него отец хевдинг, или потому, что он богаче других или имеет больше власти, а значит, может применять насилие. А я стану кузнецом. Кузнецом может стать только тот, кто умеет работать головой и руками.
Двое друзей обменялись коротким взглядом. И снова стали смотреть на корабли, которые, разрезая воды фьорда, медленно приближались к берегу.
