— Можешь ни о чем не просить. — Угль сказал это совершенно спокойно.
Арн был поражен:
— То есть как? Разве ты не хочешь стать свободным человеком?
— Я и так свободный человек.
— Не понимаю. Что ты хочешь этим сказать?
— То, что я сказал. Я свободный человек. — Угль невозмутимо ковырял палкой в костре.
— Но… а если я не соглашусь, чтобы ты был свободным?
— Тогда я тебя убью. — Угль даже голоса не повысил.
Арн невольно отпрянул, но его не пускал парус, в который они вместе были плотно завернуты.
— Убьешь? А как?
Угль пожал плечами:
— Не знаю. Мало ли разных способов.
— А если… ну, а если мой отец не согласится, чтобы ты стал свободным?
— Тогда я и его тоже убью.
— И его убьешь? — Арн засмеялся, но как-то невесело; видно было, что ему совсем не до смеха, — Боюсь, что он тебя раньше убьет.
— Какая разница, — серьезно ответил Угль. — Важно, что рабом я больше не буду.
Они долго сидели в молчании. Арн попробовал выпутаться из парусины, но без помощи Угля это было невозможно.
Наконец Арн спросил:
— И ты бы правда мог меня убить?
— Да, — сказал Угль без тени злости в голосе. — Если бы это оказалось нужно. А ты бы предпочел, чтобы я сделал тебя своим рабом? Из нас двоих сильнейший ведь я.
Арн не ответил.
— Испугался? — чуть погодя спросил Угль.
— Угу, — нехотя и не сразу признался Арн. — Немножко.
— Что ж, теперь ты, по крайней мере, знаешь. Но бояться тебе нечего. Все ведь будет зависеть от тебя. А сейчас, может, ляжем спать? Наверно, уже поздно.
И они как были, замотанные в парус, перекатились и стене на кучу тростника и заснули, крепко прижавшись друг к другу. Точно пара щенят. Дождь давно прекратился, и все стихло. Еще полчаса назад, как всегда первым, завел свою звонкую песню певчий дрозд. А теперь послышался нежный посвист черного дрозда. На северо-востоке небо уже посветлело.
Ночь была на исходе, мальчики и не заметили, как она прошла.
Холод и непогода заставили мальчиков подумать об одежде, и на следующий день они взялись за дело. Сначала нужно было снять мерку и раскроить материал. Для этого один ложился на расстеленную парусину, а другой угольком обводил его контуры. Оставалось с помощью ножа вырезать для каждого по два куска: зад и перед. У Угля один кусок оказался в продольную полосу, а другой — в поперечную. Но он сказал, что это не страшно, зато они смогут издалека различить, кто из них идет.
Арн вполне серьезно с ним согласился, не сразу сообразив, какая это чушь. И потом они до конца дня потешались над этим, сшивая вместе вырезанные куски, для чего надо было ежовой иглой проколоть в парусине дырочки, а потом пропустить в них нитку, выдернутую из той же парусины.
