— И что будет, когда мы сядем? — спросила она мурлыкающим контральто.
Я раньше думала, что этот голос тоже результат слишком долгого ношения меха, как зубы Зейна, но нет — этот чудесный, чувственный, глубокий голос у нее от природы. У Черри хорошо получился бы секс по телефону. Сейчас она сидела у наших ног, скрестив лодыжки и отставив колени. Короткая юбка открыла края чулок до бедер, но все же кое-как скрывала остальное. Я только надеялась, что Черри все же надела белье под юбку. Я бы никогда не смогла в такой короткой юбке не сверкнуть бельем.
— Я свяжусь с братом Ричарда и поеду в тюрьму, — ответила я.
— А нам что делать? — спросил Зейн.
— Жан-Клод сказал, что договорился насчет номеров в отеле, так что вы туда и поедете, ребята.
Они переглянулись. Не просто переглянулись.
— В чем дело? — спросила я.
— Один из нас должен будет поехать с тобой, — сказал Зейн.
— Нет, я собираюсь туда пройти, размахивая лицензией истребителя. И лучше мне идти одной.
— А если Принц города поставит своих ребят там, чтобы они тебя ждали? — спросил Зейн. — Он же знает, что ты сегодня пойдешь в полицию.
— Вполне может быть засада, — кивнула Черри.
В общем, разумные слова, но...
— Ребята, ничего личного, но у вас вид, как у гостей со свадьбы садиста с мазохистом. Копы не любят тех, кто выглядит вроде... — Я не знала, как сказать, чтобы это не было оскорбительно. Полицейские — народ кондовый, их экзотикой не удивишь; они ее видели во всяком виде и умеют с ней расквитаться. Почти все ребята с экзотическими вкусами, что им попадаются, — из плохих парней. Постепенно полисмен уже автоматически начинает так считать. Это экономит время.
И если я войду в полицейский участок в сопровождении типовых панка и панкухи, у копов сработает внутренний сигнал тревоги. Они сразу поймут, что я не та, за кого себя выдаю, и это усложнит дело. А нам надо упрощать, а не усложнять.
Я оделась в рабочую одежду истребителя вампиров. Новые черные джинсы, не вареные, алая рубашка с короткими рукавами, черный костюмный пиджак, черные кроссовки и черный пояс, чтобы было что продеть в петли наплечной кобуры. Под левой рукой ощущалась знакомая твердость браунинга. Со мной были и три серебряных ножа в ножнах на обоих запястьях. В ножнах на спине торчала рукоятка клинка, и ее должны были скрывать волосы, а они у меня достаточно густые и темные. Этот клинок был вроде небольшого меча. В дело я его пускала только раз — воткнула в сердце леопарду-оборотню. Тогда острие вылезло у него из спины. Еще на мне под блузкой был серебряный крест, и я таким образом оказалась снаряжена на медведя-оборотня или вообще на что угодно. На всякий случай обойму патронов с обычными пулями я сунула в сумку — вдруг попадется кто-нибудь из сорвавшихся с нарезки фей. Серебро на них не действует.
