– Я даю вам слово, – тихо сказал он, – что не буду настойчив завтра.
Странно, Элизабет поверила ему, но даже при этом она знала, что никогда не сможет прийти на такое свидание.
– Я вам даю слово джентльмена, – снова повторил Ян.
– Если бы вы были джентльменом, вы бы никогда не сделали мне такого предложения, – сказала Элизабет, стараясь не обращать внимания на тупую боль разочарования в груди.
– Ну вот, убедительный пример логики, – мрачно ответил он. – С другой стороны, это единственный выбор, доступный нам.
– Это совсем не выбор. Нам бы даже не следовало быть здесь.
– Я буду ждать вас в домике до полудня завтра.
– Я там не буду.
– Я буду ждать до полудня, – настаивал Ян.
– Вы напрасно потеряете время. Отпустите меня, пожалуйста. Все это было ошибкой.
– Тогда мы можем сделать две, – грубо сказал он, и его рука напряглась, привлекая ее к себе. – Посмотрите на меня, Элизабет, – прошептал Ян. От его теплого дыхания у нее колебались волосы на виске.
Предупреждающие колокольчики зазвенели внутри нее запоздало, но громко. Если она поднимет голову, он поцелует ее.
– Я не хочу, чтобы вы целовали меня, – предупредила Элизабет, но это было не совсем искренне.
– Тогда скажи мне «прощай» сейчас.
Элизабет подняла голову, избегая смотреть на его прекрасно вылепленные губы, чтобы взглянуть ему в глаза.
– Прощайте, – сказала она, удивленная, что голос ее не дрогнул.
Глаза Яна не отрывались от лица Элизабет, как будто запоминая его, затем остановились на ее губах. Его руки скользнули вниз вдоль ее рук и резко отпустили их, когда он отступил назад.
– Прощай, Элизабет.
Элизабет повернулась и сделала шаг, но сожаление, прозвучавшее в его звучном голосе, заставило ее повернуться… или, возможно, это ее сердце сжалось, как будто она оставляла позади что-то, о чем потом будет жалеть. Разделенные менее чем двумя футами физически и пропастью в обществе, они молча смотрели друг на друга.
– Все, вероятно, заметили наше отсутствие, – запинаясь, сказала Элизабет, то ли извиняясь за то, что покидала его, то ли надеясь, что он попросит ее остаться.
– Возможно.
Выражение его лица было бесстрастно, голос холодно вежлив, как будто он уже был вне ее досягаемости.
– Я в самом деле должна уйти.
– Конечно.
– Вы понимаете, не правда ли? – Голос Элизабет замер, когда она взглянула на этого высокого, красивого мужчину, которого общество считало неподходящим только потому, что он был не голубой крови. Неожиданно для себя Элизабет возненавидела все запреты глупой общественной системы, старавшейся поработить ее. Проглотив комок в горле, она попыталась вновь заговорить, желая, чтобы Ян или велел ей уйти или раскрыл объятия, как сделал, приглашая ее танцевать. – Вы ведь понимаете, что я никак не могу быть с вами завтра…
