Разумеется, недалекие и лишенные интеллекта натуры могут возразить: а ты не стой в компании старых кошелок и неряшливых герцогинь. Но это только предложить легко, а на практике сделать невозможно, ибо именно Перси Гугенхайм, как президент банка «Форекс», на сегодняшнем вечере представляет Джона Фарлоу и его компаньона мистера Тревиса графу Сазерленду, а герцогине Мальборо предстоит принять максимально правильное решение относительно места размещения средств, собранных ее Благотворительным фондом. Иными словами, именно герцогиню Мальборо Джону Фарлоу предстоит пасти весь вечер, говорить ей комплименты, гладить ее собачку, обсуждать проблемы, стоящие в наши дни перед благотворительными фондами (и банками), превозносить до небес достоинства этих фондов (и банков) — короче, даже Клэр сегодня не стала его изводить просьбами взять ее с собой, понимая, что все внимание Джона будет посвящено не ей, а герцогине.
Джон Фарлоу изогнулся до пределов возможного и с отвращением уставился на отражение своей тыловой части. Будь проклят тот, кто придумал моду на узкие брюки!
Лакированные туфли почему-то напомнили ему о наемных танцорах в дансингах Чикаго, запах любимого — еще вчера — одеколона напоминал об освежителе воздуха для туалета. Скептически озирая себя в зеркале, Джон Фарлоу промолвил горьким и презрительным голосом:
— О, падшее и жалкое созданье! Иди, продай себя за горстку меди и что-то там-тарам… забыв о Боге. Кошмар. Не помню. Ничего не помню. А ведь читал в детстве.
Причина острого недовольства самим собой крылась, разумеется, не в сегодняшнем вечере — самом обычном и вполне для Джона Фарлоу привычном мероприятии. Как и полагается, корни этого недовольства следует искать в не очень давнем, но все-таки прошлом…
* * *
Десять лет назад молодой выпускник экономического факультета Оксфорда Джон Фарлоу ехал в Америку примерно с тем же чувством, с которым в Америку едут почти все. Вот сейчас перед ним откроются двери лучших фирм и компаний, вот сейчас его начнут рвать на части, зазывая то генеральным директором «Дженерал Электрик», то президентом «Бэнк оф Америка»… Не открыли и не разорвали. Честно говоря, Америка вообще не очень-то и заметила приезд юного финансового гения. Если бы не семейные связи, вояж мог бы завершиться очень быстро.
Однако у дяди Уоррена в Соединенных Штатах были обширные связи. Дело в том, что дядя Уоррен долгие годы являлся Председателем Гольф-клуба Палаты лордов, а среди американских миллионеров, финансистов и бизнесменов в последние годы начался настоящий бум на эту неспешную и в высшей степени аристократическую игру. Кроме того, в Соединенных Штатах уже давно проживал, сколачивая двадцать восьмой по счету миллион, старинный приятель дяди Уоррена, Перси Гугенхайм. К моменту приезда Джона в Штаты Гугенхайму стукнуло 82 года, но на вид ему никто не давал больше шестидесяти, а его банк «Форекс» входил в десятку не самых богатых, но зато самых стабильных банков Америки за последние двадцать пять лет.
