Лили Роуз пошевелилась во сне, Дик замер. Однако она не проснулась, просто пробормотала нечто вроде «идиот несчастный…» и продолжала спать.
Обо мне сон видит, умилился Дик. Раз «идиот» — значит, обо мне…
— И тут появляется Донни, которого я не видел и видеть не хотел все эти семь лет. И берет меня на элементарное «слабо», то есть это он так думает. Мол, сиди тут и пей пиво посреди пустыни, пока твою Лили Роуз будут убивать. Знаешь, Лил, как я гнал? Думал, мотор сдохнет. И даже не потому, что так прям бросился тебя спасать от неведомого злодея — я же не псих, я коп. Просто я вдруг понял, чего я хотел больше всего на свете все эти семь лет, пока сидел сиднем в Аризоне и стрелял сусликов на ужин…
Я хотел только тебя, Лил. Я был согласен на любую жизнь и любое будущее — лишь бы с тобой. Я закрывал глаза по ночам — и видел только тебя. Мне снились твои руки, волосы, глаза, смех, твой шепот, твои вздохи, стоны, твое тело. Я просыпался выжатый, как лимон, — со мной такого со времен полового созревания, наверное, не было.
Каждую ночь ты приходила ко мне во сне, Лили Роуз, и каждое утро я убеждался, что это всего лишь сон. Представляешь, надо же было приехать этому дураку Крейгу Доновану, чтобы другой дурак, Дик Хантер, сообразил, как надо поступить.
Я ехал к тебе, Лил, а сам даже не думал про этого нового убийцу. Знаешь, я не помню, как тебя искал. Как-то так… нас ведь этому учили, помнишь? Короче, я особо об этом не задумывался, я больше всего боялся, что приеду, постучу в твою дверь — а ты встанешь на пороге, и будет у тебя все то, чего я тебе до этого страстно желал: работящий нормальный муж, детишки, кошки-собаки-канарейки, занавесочки на окнах, герань в палисаднике… И посмотришь ты на меня со спокойным интересом, а может, со страхом — не хочу ли я разрушить твою новую жизнь? Вот этого выражения в твоих глазах я бы точно не перенес. Так что я даже обрадовался, когда увидел Кларки — он на твоего мужа никак не тянул. А когда ты влетела в комнату… Знаешь, в тот же миг и не стало этих семи лет. И я все понял…
Рука Дика легко скользнула над щекой Лили Роуз, не касаясь нежной кожи. Он знал, что Лили проснется от малейшего прикосновения, и потому не мог себе его позволить.
Лунный свет разлился по всей комнате, воздух стал зыбким и прозрачным. Словно дуновение ветра, пронеслись по комнате слова Дика Хантера:
— Я очень тебя люблю, Лили Роуз. Я люблю тебя так, как никто и никогда в жизни не любил тебя и любить не будет. Я люблю тебя и буду любить до самой смерти, потому что по-другому не умею. Я очень хочу быть с тобой всегда — но не знаю даже того, чем кончится для меня завтрашний день. Я надеюсь, что у меня еще будет возможность поговорить с тобой — а у тебя желание выслушать меня — и тогда я скажу все, что должен был сказать давным-давно. Я очень люблю тебя, Лили Роуз…
