Можно взять с собой пистолет и спортивный костюм, выехать подальше в лес и побегать в свое удовольствие, размяться на природе, пресс покачать, пострелять по шишкам — давно, очень давно она этого не делала. Может, к вечеру, когда жара спадет… О нет! Ведь Кларк сегодня пригласил ее на чай, к маме.
От этой мысли стало совсем тошно. Чай Лили Роуз не любила в принципе, а прелестница Моди Гейбл еще и славилась своей безумно сладкой выпечкой. Флосси утверждает, что тесто Моди готовит исключительно из сахара и желтков, добавляя всего пару ложек муки и ведро корицы. Кроме того, Моди с некоторых пор относится к Лили Роуз как к уже состоявшейся супруге своего сына и потому весь вечер будет донимать ее разговорами о слабом здоровье Кларка, необходимости соблюдения строжайшей диеты и распорядка дня, а также о витаминном комплексе, который понадобится Лили Роуз для того, чтобы родить Моди и Кларку (именно в такой последовательности) очаровательного и здорового малыша. Фу, какой ужас!
И не идти нельзя — давно обещала, и Кларк сегодня заедет за ней после работы, завезет домой переодеться — и к маме.
Лили Роуз решительно выключила компьютер и встала из-за стола. Мысль о Моди Гейбл немедленно вызвала острое желание заскочить к Флосси (с точки зрения Моди — совершенно недопустимая дружба) и выпить у нее в баре чего-нибудь тонизирующего. Все равно за рулем будет Кларк…
Она невесело усмехнулась своим мыслям. Так и алкоголичкой стать недолго, учитывая, что Кларк спиртного на дух не переносит, а от шампанского у него изжога. Будет Лили Роуз сбегать потихоньку к подружке Флосси, тайком опрокидывать стаканчик, потом парочку, потом троечку… женский алкоголизм, говорят, неизлечим.
Семь лет назад она это уже проходила. Впервые приехав в Литл-Санрайз с новыми документами, она поселилась в старом деревянном доме на Осенней улице и практически сразу выяснила, что спать по ночам не может. Ее мучили кошмары, липкие, тягучие, пахнущие порохом и кровью. Скользило по шее сверкающее лезвие, хохотал безумным смехом окровавленный бухгалтер с ледяными глазами убийцы, и Дик не успевал, не успевал, не успевал…
Она заставила себя не вспоминать о Дике. Усилием воли вычеркнула из памяти год их сумасшедшего, неуместного, неправильного счастья. Убедила себя, что так будет лучше, что у них с Диком все равно не могло быть никакого совместного будущего, потому что он — полицейский от Бога, а она — она сломалась и больше не хочет быть полицейским, никогда и ни при каких обстоятельствах…
