Однако Джереми Раш упомянул именно о том, что всю жизнь не давало Лили покоя. О ее отце. О человеке, чье имя мама запретила произносить в доме под страхом смерти. Из-за которого мама и умерла так рано, оставив Лили круглой сиротой.
Каков он, ее отец? Похожа она на него? Смогла бы она его полюбить? А он ее?
Именно это чувствовала Ева перед древом познания, с тоской подумала Лили. И у Змия наверняка был голос Джереми Раша.
Здравый смысл, лучший друг девушек, зашипел не хуже того самого змия: остановис-с-сь! з-з-забудь! не с-с-сходи с-с-с ума!
Подобная информация может оказаться опасной. Не говоря уж о том, что для ее получения надо лететь в Африку. Это полное безумие. Кроме того, работа в библиотеке… Стивен… кошку надо будет кому-то пристроить…
Она вяло сопротивлялась этим неправильным мыслям, почти твердо зная, что ни к чему хорошему это не приведет. Все-таки она слишком импульсивна… «Не поддавайся импульсам, Лили!» Так говорила ее мама. Впервые она сказала это, когда Лили было пять с половиной лет. Именно тогда, под впечатлением от «Питера Пэна», она залезла на крышу сарая, натерлась сухой паутиной и полетела… ну, скажем, попыталась полететь. Потом были четыре недели в гипсе и масса возможностей всесторонне обдумать мамины слова. Увы.
Сама Лили Норвуд никогда не считала себя авантюристкой, просто как-то так получалось…
В двенадцать лет она поехала с классом на экскурсию в Уэльс. Мирная и сонная тетка-экскурсовод, очумевшая от непривычной жары, бубнила себе под нос заученные тексты местных преданий. Почти никто не слушал, Лили тоже не особенно вслушивалась, но почему-то именно ей запало в душу поверье, что если влезть на высоченный каменный менгир, повернуться вокруг своей оси и загадать желание, то оно непременно сбудется. Кончилось все тем, что с тетки слетел сон и она бестолково металась у подножия каменной громадины, а Лили с расцарапанными в кровь коленками сидела наверху и не знала как слезть. Во-первых, было высоко, во-вторых, на ней была юбка, а под ней легкомысленные панталончики с кружевами, в-третьих, все мальчишки столпились вокруг менгира. Пришлось бежать в деревню за лестницей и подмогой.
В пятнадцать она на спор с Сэмом Финчем (форменный мерзавец был с детства!) залезла на мачту радиомаяка.
В семнадцать смело согласилась покататься на мотоцикле того же Сэма Финча, и еще счастье, что проселочная дорога закончилась густыми зарослями шиповника, а не обрывом.
