— Спасибо, не откажусь. Приятно, когда за тобой ухаживают. Я уже отвык от этого.
Дороти уловила в ответе мужа упрек. Ну вот, напрасно я размечталась о воссоединении семейства и о втором медовом месяце, с горечью признала она. Фрэнк никогда не простит меня. Просто ему по статусу политика и видного общественного деятеля полагается жена. Раньше я неплохо справлялась с этой ответственной ролью, поэтому Фрэнк и позволил мне вернуться в наш… то есть в его дом. Мне здесь больше ничего не принадлежит. Я сама от всего отказалась.
— О чем ты задумалась, Дороти?
— Так. — Она пожала плечами и вернулась в безрадостную реальность.
— Ешь скорее, иначе остынет. Удивительно, но мне очень нравится. Никогда не думал, что буду с таким удовольствием поглощать обычную яичницу.
— Пища, приготовленная с любовью, всегда вкуснее.
Дороти помедлила. Если они не расставят все по местам сию же минуту, она сойдет с ума от тревожного ожидания и неизвестности. Лучше упасть на землю, чем болтаться над пропастью, держась одной рукой за гнилую веревку.
— Фрэнк, я люблю тебя. Я совершила страшную ошибку. Была абсолютной дурой, когда поверила Коулу… — Фрэнк накрыл ее дрожащую руку теплой ладонью. — Простишь ли ты меня когда-нибудь? — со слезами на глазах спросила Дороти и замерла в ожидании приговора.
Однако Фрэнк, видимо, решил помучить ее основательно. Вместо того чтобы ответить на заданный Дороти вопрос, он поднялся из-за стола.
— Фрэнк, куда ты?
— Хочу пригласить тебя на танец. Ты ведь не откажешь мне после признаний в любви.
Дороти растерянно покачала головой и медленно встала со стула.
— А музыка? — спросила она, когда Фрэнк взял ее за руку, а вторую руку положил на ее талию.
— Зачем? Мы и так неплохо станцевались за двадцать лет. Разве ты так не считаешь, любимая?
— Фрэнк… — На глазах Дороти блеснули слезы. — Любимая? Ты еще любишь меня? Скажи, Фрэнк, ты еще любишь меня?
Он крепко прижал ее к груди.
— Больше всех на свете. Не могу поверить, что ты снова вернулась ко мне, Дороти. — Он приподнял ее лицо, ласково провел тыльной стороной ладони по щеке, откинул выбившуюся прядь волос и нежно поцеловал в губы.
— Господи, неужели это не сон? — прошептала Дороти после поцелуя.
— Если сон, то спим мы вместе. Следовательно, и не расставались, — с усмешкой ответил Фрэнк и снова поцеловал ее.
— Но ты так и не ответил.
— О чем ты, дорогая?
— Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня?
Фрэнк помедлил, и в эти несколько секунд мир в глазах Дороти покачнулся. Он сомневается. Не уверен в собственных чувствах. Обида, нанесенная ею, слишком сильна. Еще бы! Она унизила его, растоптала мужское самолюбие, предала.
