И все же нас весьма удивило, что рыцари-тамплиеры (если они еще существуют) настолько отделились от церкви, что уже не зарабатывают бессмертную славу, орудуя мечом ради Святой земли, но орудуют ножом и вилкой над бараньим окороком, председательствуя за обеденным столом. Может быть, эти отступники-тамплиеры решили, что слаще пасть на пиру, чем в бою? Но как вообще могло что-нибудь сохраниться от этого некогда знаменитого ордена? Тамплиеры в сегодняшнем Лондоне! Тамплиеры в мантиях с красным крестом курят сигары, заседая в Диване [4]! Тамплиеры заполонили поезд железной дороги, и весь поезд, битком набитый стальными шлемами, копьями и щитами, кажется одним вытянутым в длину локомотивом!
Нет. Настоящих тамплиеров уже давно не существует. Сходите полюбоваться чудесными надгробиями в церкви Темпла, там увидите высокомерно застывшие тела, скрестившие руки на затихших сердцах, заснувшие навек и без сновидений. Как нет больше лет перед потопом, так нет и храбрых рыцарей-тамплиеров. Но название осталось, и до сих пор существует общество под этим названием, и древние угодья, и кое-что из древних зданий. Но железный башмак превратился в лакированный штиблет, длинный двуручный меч — в одноручное гусиное перо; монах, некогда даром дававший советы, ныне получает за свои советы гонорар; защитник саркофага (если он в ладах со своим оружием) вынужден выступать защитником не одного клиента, а нескольких одновременно; в сферу деятельности того, кто некогда открывал и расчищал пути к Гробу Господню, теперь входит засорять, закрывать, загромождать и перегораживать все дворы и закоулки Закона; тот рыцарь, что бил сарацин у Аккры [5], теперь бьется за юридические пункты в Вестминстер-Холле [6]. Шлем превратился в парик. Время коснулось тамплиера волшебной палочкой, и нынешний тамплиер стал юристом.
Но подобно многим, кого судьба сбросила с высот гордыни — подобно тому яблоку, что жестко, пока на ветке, но тает во рту, когда успеет полежать на траве, — нынешний тамплиер только выиграл от своего падения.
Надо думать, что эти монахи-воины старых времен были народ грубоватый и сварливый; легко ли им было сердечно пожать вам руку, когда их-то руки были закованы мельхиоровыми доспехами? Надменные монашеские души захлопывались, как требники в деревянных окладах; лица и те, казалось, были прихлопнуты забралом; это ли были человеколюбцы? Зато нынешний тамплиер — это лучший собеседник, самый радушный хозяин. И остроумие, и вино у него за обедом — высшей марки.
