МОСКВА. ИДЕМ. Темно. Никого. Рельсы. Мутные редкие фонари. Гудки. Интимные
женско-мужские переговоры по громкой диспетчерской связи. Глубокие рыхлые следы от ленинградских писателей. Это - Москва! Столяров спрашивает, где Кремль. Он в Москве первый раз. Ему отвечают, где Кремль. Вязнем в снегу. Самочувствие уже нехорошее. У некоторых. Измайлов говорит - уже близко. Так понимать, что до Москвы. Измайлов прав. Вышли к мосту. Светает. Пьем газировку на Киевском вокзале, хотя дошли до Рижского, а приехали на Ленинградский. Закупаем сигарет, едим сосиски, идем. Столяров все время оглядывается по сторонам - где Кремль? Вот и Правление. Толпа. Одни фантасты. Ведем себя. Обсуждаем творчество Хиндемита. Фантасты в ступпоре: вот они какие, ленинградские писатели! Возня с чемоданами, командировками, билетами. Неинтересно. В автобусе - несколько женщин. Интересно! Войскунский! Живой. Стоит. Беседует. Собеседник тоже фантаст. Но женщина. Измайлов колеблется - знакомиться или спать. Разум побеждает. Спим. Повадки: хрестоматийные,рафинированные ленинградцы. Первый ляп Столярова: громко роняет сетку, которая характерно звякает. Говорит: "Ах, рукописи упали!". Едем. С достоинством спим. Пристает неожиданный Ильин. С достоинством спим. Ильин отстает. Пристает к другим. Пристает громко. С достоинством проснулись. Деликатно выразили на лице.Где-то рядом громко говорят: Белорусский язык это о-о-о-о! У нас в Кишиневе - а-а-а-а! Где только нет этих фантастов! Еще говорят:Как написать хороший рассказ? Надо написать 26 страниц,а потом одна ударная фраза! Почитаем...
ПРИЕХАЛИ. Бывший дворец. Очень бывший. Отнимают паспорта. Неинтересно.
Приглашают идти есть. Едим.Называется чебурек.Хорошее название. Рыбаков: Понимаю теперь, как плохо живется Жилину, он сказал, что в Бармалеевке отлично кормят. Ленинградские писатели обособлены за отдельным столом. И еще Ильин. Едим с хорошо подчеркнутым интеллигентно плохоскрываемым отвращением. Нас заселяют. Хорошо селят. Напротив - Бабенко-Руденко. Начальство. Хорошо селят. Рыбаков живет один. Столяров и Измайлов вместе. Столяров спрашивает, не храпит ли Измайлов. Измайлов говорит, что лунатики не храпят. Раскладываем пожитки. У Столярова из пожитков - только рукописи. Их много. Все остолбеневают. Почтительность и тишина. Все по очереди фотографируются на фоне рукописей Столярова.
ПЕРВЫЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ. Общее собрание. Нас разлучают.Рыбаков и Измайлов
