— Учту на будущее, — пробормотала Оливия.
— Вы сегодня едете к сеньору Патрику в больницу?
— Да. Только сеньор Даррелл опять куда-то опять исчез.
— Сеньор Даррелл идет сюда, — сообщила Лаура, взглянув в окно.
Оливия отодвинула тарелку.
— Я больше не могу есть, — жалобно сказала она. — У меня желудок сжимается.
— Это от волнения. Вот, выпейте мате… Или, может, сварить кофе?
— Большое спасибо, Лаура, но не нужно.
Рональд вошел на кухню, и Оливия метнула быстрый взгляд на его лицо.
— Доброе утро, — поздоровался он.
— Чашечку кофе, сеньор Даррелл? — спросила Лаура.
— Я бы не отказался.
— Одну минуту.
Рональд тяжело опустился на стул. На Оливию он вообще не смотрел, будто ее тут и не было. Наверное, видеть не мог после вчерашнего. Рональд чуть ли не залпом опустошил чашку кофе, поданную Лаурой, и поднялся.
— Если вы готовы, то мы можем ехать, сеньорита Стюарт.
Все время, проведенное в дороге, они молчали. Оливия бесцельно смотрела в окно и не видела взглядов, которые бросал на нее Рональд.
Оставив машину на стоянке у больницы, они вошли в здание, поднялись на третий этаж. Рональд вел Оливию по длинному больничному коридору, по обеим сторонам которого располагались двери. Оливия остановилась, пропуская коляску с парнем, нога которого была забинтована, и не заметила восхищенного взгляда, который тот устремил на нее. Рональд с неудовольствием отметил, что парень едва не свернул шею, провожая Оливию взглядом. И разозлился, хотя совсем не должен был.
— Вот палата Патрика! — Из-за обуявшего его раздражения Рональд окликнул ее слишком резко.
Но Оливия была в таком смятении, что только бросила на него растерянный взгляд, мимолетно удивившись, чем сейчас вызвала его неудовольствие, и тут же сконцентрировала все внимание на белой двери. Оставалось сделать всего один шаг, но ее ноги словно приросли к полу.
— Не нервничайте так сильно, сеньорита.
— Я не могу не нервничать. — Она попыталась улыбнуться, но улыбка вышла кривой и даже жалкой.
— Все будет в порядке, — заверил ее Рональд.
— Мне бы вашу уверенность.
Рональд уже знал, что, нервничая, Оливия начитает ломать пальцы. Вот и сейчас она изгибала их под такими немыслимыми углами, что ему невольно стало страшно, как бы она их действительно не сломала. Повинуясь порыву, он накрыл ее пальцы своей широкой и смуглой ладонью и легонько сжал, словно пытаясь влить в Оливию часть собственной силы. Она не отдернула руку, как Рональд опасался, повернула к нему бледное лицо.
