— Прямо железобетонные, из стали и сплава, — ядовито добавила Ариадна.
Но на ее реплику никто не обратил внимания. Василий Иванович слушал гостя с искренним восхищением.
"Неужели ему до сих пор это не надоело? — изумленно подумал Охлынин. — Не прискучило, не обрыдло? И похвалы по-прежнему греют его честолюбие? Ведь вокруг давно сплошное славоблудие! Поздравлялки и восхвалялки! Он лауреат множества премий, секретарь Союза писателей, член редколлегий нескольких журналов… Но дорожит читательским мнением, радуется любому одобрительному отклику, млеет от пустых слов случайного парня из провинции… Странно… Или писатели все такие? Вот не подозревал…"
И с жаром пустился плести новые словесные кружева.
— Они все у вас очень чистые, нежные, самоотверженные! Вы подмечаете и описываете самые лучшие человеческие качества. Это правильно! И замечательно! На таких примерах можно и нужно учиться жить и становиться человеком!
— Настоящим, — опять сдержанно бросила Ариадна.
— Да! Ну и что?! — горячо отозвался Вадим. — Разве это плохо?! Это прекрасно! Мы все должны учиться и расти на положительных примерах из жизни, вот как у Василия Ивановича! Давайте выпьем за вас и ваши книги! И за ваш успех! — Он схватил свой бокал.
По-настоящему счастливый писатель радостно чокнулся с гостем. Ариадна пить не стала. Она сидела, усмехаясь и пристально разглядывая Вадима.
— У тебя, оказывается, неплохо подвешен язык! — съязвила она. — И хватка жизни тоже присутствует.
— Все на месте! — отозвался он. — Это, по-твоему, серьезный недостаток?
— По-моему, да, — Тон очень холодный. — Выпутываться из любой ситуации и ускользать от неприятностей умеют лишь те, кто сами прекрасно наловчились выкручивать руки другим. Это закон!
Охлынин немного смутился и просительно взглянул на писателя. Тот покровительственно улыбнулся.
— У моей дочи слишком своеобразный, нетипичный для женщин склад ума, — миролюбиво объяснил он. — Она должна была родиться мальчишкой. И судит она обо всем чересчур резко, часто опрометчиво и категорично. Так что привыкайте к ней и не теряйтесь.
Вадим кивнул и слегка воспрянул духом.
— О твоем отце столько пишут газеты, — укоризненно сказал он Ариадне.
— Неужели вы думаете, что моя доча читает газеты? — добродушно хмыкнул Василий Иванович. — Особенно те, где пишут обо мне? Нет, это не про нее. У нее свои дела и заботы.
Охлынин виновато подумал, что не знает, чем занимается Ариадна. Ну, ничего, у него есть почти два дня. Еще можно успеть наверстать упущенное.
