Ариадне он дал телеграмму о своем позднем прибытии в столицу, но теперь почему-то начал опасаться, что телеграмма не дошла, что неприлично вламываться ночью в чужой, совершенно незнакомый дом… Да и вообще, на каких основаниях он явился сюда? Никому не известный, никем, кроме этой чудаковатой девушки со странным именем, не званный… Провинциальный юноша с несколькими стихотворениями, опубликованными в местной малотиражной, мало пригодной для чтения газетенке да чудовищным самомнением…
Но теперь поздно размышлять. Он уже в Москве, и от Ариадны его отделяют какие-нибудь полчаса времени.
Со схемой метро Вадим разобрался довольно быстро. Он всегда и везде хорошо ориентировался. Немного подсказала дежурная на перроне. Легко справился поэт и с неизменным трепетом, возникающим у всех, впервые ступивших на эскалатор. В конце концов, метро Вадиму очень понравилось, и он развлекался и глазел по сторонам, пока добирался до дома Ариадны. Она жила недалеко от станции метро "Аэропорт".
В подъезде высокой кирпичной башни поэта остановила строгая немолодая дежурная в больших очках:
— А вы к кому так поздно, молодой человек?
И он снова испугался: вдруг его не пустят? Что он тогда будет делать? Где ночевать? И как сможет повидать Ариадну и поговорить с ней?
Вадим робко выдавил из себя фамилию Ариадны. Старушка сдвинула очки на нос и окинула его еще больше посуровевшим взглядом:
— Подождите, я позвоню.
Она сняла трубку телефона, стоявшего на столе рядом с ней, и набрала номер.
— Василий Иваныч, добрый вечер, к вам молодой человек, — льстиво заворковала дежурная и повернула голову к Охлынину. — Как ваша фамилия?
Он представился по полной форме и подумал: Василий Иваныч… Значит, где-то рядом должен быть обязательно Петька…
— Да, — угодливо лепетала в трубку старушка, — да, конечно, Василий Иваныч, обязательно… Спокойной вам ночи!
Она почтительно опустила трубку на рычаг. Вадим с тревогой ждал оглашения приговора. Бабка вновь внимательно и неодобрительно осмотрела его с ног до головы.
— А вы представляете себе, молодой человек, к кому идете? — торжественно, с пафосом в голосе спросила старушка.
"Понятия не имею", — подумал юный поэт и ответил:
— Конечно. К Ариадне!
Дежурная пожевала губами:
— Ишь ты… К Ариадне… Да еще на ночь глядя! Проворный какой!.. Ну, ступай… Разрешили… Говорят, ждет она тебя. Жених, что ли?.. И чего только нашла в этаком?..
Бабка вновь одарила Вадима презрительно-оценивающим взглядом.
