— Не темни, Нателла, и не занимайся словоблудием, а скоренько выкладывай, в чем дело, — сказал Гера. — Мне очень некогда!
Татка быстренько изложила суть: чтобы помочь Виктору, Георгию предлагалось стать Таниным воздыхателем и фиктивным любовником, сгорающим от страсти, а ради него Таткины родители согласятся на дачу, ключи и все такое прочее…
Гера удивленно пожал плечами.
— И что ты тут плела несусветное о грехе и репутации? Сказала бы просто сразу: Витьке нужно! И все! Расфилософствовалась! Аж напугала. Я Бог знает чего подумал. А это же святой обман! Значит, план действий таков…
Гера моментально изложил примерное содержание их беседы с Таткиными родителями.
— А Таня? — робко пискнула Тата.
— При чем тут Таня? — удивился Георгий. — Ее совершенно незачем вовлекать даже в святую ложь. Она вообще ничего не должна знать обо мне.
— Как же так? — попыталась несмело возразить Тата. — Ты не учитываешь, что обман может открыться… То есть не сам обман, а про тебя и Таню… Понимаешь? Совсем я с этим Витькой запуталась!
— Да, с ним запутаешься, — согласился Гера. — Но твое опасение несерьезно: Таня не в курсе событий, а мы с тобой будем немы, как гипсовые статуи. Ну, не Витюша же нас выдаст! Не враг же он самому себе.
— А мои предки? — спросила Тата.
— Предки? — Георгий задумчиво сдвинул брови. — Предки… Но каким образом? Скажут моим? Это не страшно… А кому еще?
— Ой, ну мало ли кому! — заныла Татка. — Я не знаю кому, но это вполне вероятно! И в институте могут узнать, что ты с Таней, и дойдет до нее, и тогда…
— Ну, хватит! — решительно прервал ее Гера. — Так можно додуматься Бог знает до чего! Не нужно столько фантазировать! Сегодня я буду у вас часов в семь. Подготовься морально и скажи своим, что у меня к ним очень важный разговор. Поняла?
— Поняла, — вздохнула Тата. — И зачем я только ввязалась в это дело, ты не знаешь?
— Знаю, но молчу, — ответил Гера.
Тата растерялась от неожиданности и затопталась на месте.
— Что ты знаешь? — подозрительно спросила она. — Нет, уж лучше скажи, я от тебя все равно теперь не отстану!
Георгий внимательно осмотрел ее с ног до головы и еле слышно вздохнул: он совершил непростительную, столь редкую для него ошибку.
— Ты сама напросилась, Тата, — нехотя выговорил он.
— Говори немедленно! — закричала Тата и вцепилась в его рукав. — Иначе я тебя никуда не отпущу!
— Потому что ты… любишь… этого обалдуя, — медленно и четко проговорил Гера. — Не совсем так, как я… Любишь, ни на что не рассчитывая, и готова для него сделать все, о чем бы он ни попросил. Прости, Тата, ты очень честный, бескорыстный и добрый человечек… Я не должен был тебе ничего говорить…
