Это был наш первый званый обед, приготовленный новым поваром мусье Кордонгблю. Я не сплоховал. Отведал просто филю де соль аламатерьдо теля, котлеты шаляй-валяй, ля пуль при косе и другие французские блюда. А уж искристого сладкого винца в бутылях с жестяными пробками, по названию шампунь, мы с миссис Коукс, надо сказать, испили вволю (кларет и джоннисбергское оказались чересчур кислы и не пришлись нам по вкусу). Обед, как я говорил, был на славу; леди Бланш Блюнос сидела рядом со мной и была так мила, что записала меня на полдюжины штук каждой из ее поэм; граф и барон фон Понтер пригласили Джемайму Энн на несколько вальсов, а фельдмаршал знай подливал моей Джемми шампунь, покуда носик моей супруги не сделался красным, как ее атласное платье, в котором она, да еще с голубым тюрбаном на голове, украшенным перьями райской птицы, выглядела, могу поклясться, как королева.
После обеда миссис Коукс и дамы удалились.
Бам-ба-бам-бам! — застучали у дверей; тили-пили, тшш-пшш, — настраивали скрипки скрипачи мистера Уипперта; около половины двенадцатого я и джентльмены сочли, что давно бы пора выйти к гостям. И вдруг мне даже худо стало при мысли, что я сейчас, вот так, скопом, увижу сотни две именитых особ. Но граф Мазилб и сэр Гормон О'Галахер подхватили меня под руки, и так мы наконец добрались до залы.
Молодые люди танцевали, а герцогиня и другие знатные дамы восседали, беседуя между собой, и преважно уписывали мороженое да марципуны. Я поискал глазами мою малышку Джемайму Энн — вижу, она сигает по залу с бароном фон Понтером, отплясывая танец по названию "галопард". Потом я глянул на кружок герцогини, ожидая, что найду там миссис Коукс. Но моей супруги среди них не оказалось! Она сидела в дальнем конце залы, в уголку, с очень надутым видом. Я направился за ней, взял ее под руку и повел к герцогине.
— О, только не туда! — воскликнула Джемми, стараясь высвободить руку.
— Глупости, дорогая моя, — возразил я. — Ты хозяйка, и твое место здесь. — И, подойдя к ее светлости герцогине, сказал: — Мы с моей хозяйкой, оба-два, очень даже гордимся честью завести с вами знакомство.
Герцогиня — дюжий рыжий гренадер, а не особа женского пола — не соизволила мне ответить.
Я продолжал:
— Молодые, они, видите, как наяривают, сударыня, вот мы и придумали подсесть к старичкам. У нас с вами, сударыня, видать, уже и кости не гнутся для танцев.
— Сэр?! — вымолвила ее светлость.
— Сударыня, — говорю я. — Неужто вы меня не признали? Я же Коукс. Никто меня вам так и не представил. Но, черт побери, это же мой дом, стало быть, я и сам могу представиться. Вашу руку, сударыня.
