Настанет день, скажи — неумолимо,
Когда, закончив ратные труды,
По улицам сраженного Берлина
Пройдут бойцов суровые ряды.
От злобы побежденных и от лести
Своим значением ограждены,
Они ни шуткой, ни любимой песней
Не разрядят нависшей тишины…
Когда теперь Эренбург получал с фронта от своих прежних или новых корреспондентов письма с недоумениями, а подчас и возмущениями: почему он пишет не так, как прежде, почему его голос стал иным, он взрывался. Вот характерный его ответ такому фронтовику: «Я не писал о милосердии к немцам. Это неправда. Я писал о том, что мы не можем убивать детей и старух. Это правда. Я писал, что мы не должны насиловать немок. Это я писал. В марте 1945 года я писал то же, что в марте 1942-го, но тогда перед нами были только немцы-солдаты, а теперь пред нами и немецкие дети. Мы должны и в победе остаться советскими людьми. Вы можете возмущаться моими статьями, это Ваше право, но не упрекайте меня в том, что я изменился — я писал и в 1942 году "мы жаждем не мести, а справедливости". Всё».
Это написано 7 апреля 1945 года. В тот день «Красная звезда» напечатала статью Эренбурга «Перед финалом», а 9 апреля в «Правде» появилась его статья «Хватит!», которую 11 апреля перепечатали «Красная звезда» и «Вечерняя Москва». Эренбург писал в ней: «Бывают агонии, преисполненные величия. Германия погибает жалко — ни пафоса, ни достоинства»; он рассказывал, что немецкие войска без боя сдаются американцам, но цепко сопротивляются русским. Эренбург говорил о необходимости суда над фашистами и о заслуженной Россией роли на будущем процессе: «Мы настаиваем на нашей роли не потому, что мы честолюбивы: слишком много крови на лаврах. Мы настаиваем на нашей роли потому, что приближается час последнего суда…» Говорил он и о тех западных доброхотах, которые взывали о снисходительности к врагу; этим «адвокатам дьявола» он говорил: «Хватит!»
Утром 14 апреля, раскрыв газету «Правда», писатель увидел заголовок «Товарищ Эренбург упрощает»; эту статью (в ней особенным нападкам подвергалась статья «Хватит!») по личному заданию Сталина написал начальник Управления пропаганды и агитации ЦК Александров. Сталин полагал, что, дезавуировав антифашистскую публицистику Эренбурга, которую пропаганда Геббельса сделала жупелом в глазах немцев, можно будет склонить их к сдаче. Был у этого замысла вождя и другой аспект. 29 марта 1945 года начальник Главного управления контрразведки Смерш Абакумов на основе агентурных сведений проинформировал Сталина, что вернувшийся из Восточной Пруссии Эренбург в своих публичных выступлениях в Москве «возводит клевету на Красную Армию», обвиняя ее вторые эшелоны в мародерстве, пьянстве и насилии на территории Германии. Верный себе, Сталин обвинил Эренбурга в насаждении именно того, против чего тот выступил. Еще одной политической задачей Сталина было показать советской интеллигенции, что
