И это ее дурацкое прозвище! Невозможно было даже представить большего соответствия между именем, которое она носила, и ее собственной уродливой физиономией! Ее слегка желтоватая кожа и впрямь напоминала кожуру айвы, а оливково-зеленый оттенок головной повязки только подчеркивал эту особенность. К тому же лицо женщины было тут и там украшено пучками волос – то ли она не замечала их, то ли просто никак не могла собраться и удалить. Да еще этот удушливый запах айвы, пропитавший, казалось, не только ее одежду, но и тело.
– Нур Бану Кадин решила, что Айва побудет с тобой, моя дорогая Эсмилькан… Пока не родится ребенок.
Это произнесла Сафия, и ее слова немного развеяли тревогу, сгустившуюся в комнате. Женщины притихли, скорее всего припомнив, что мать моей госпожи умерла во время родов. Должен ли я поблагодарить дочь Баффо за это своевременное вмешательство? Сделала ли она это намеренно? Я мысленно обругал себя дураком. Господи, откуда Сафия могла знать о том, что случилось на другом конце земли, да еще пятнадцать лет назад?! Да и какое ей до всего этого дело?
– Со мной, тетушка? – Эсмилькан повернулась к Нур Бану.
– Это придумала Сафия.
– Ну, искусство Айвы невозможно отрицать, – буркнула Сафия.
– Это настоящее колдовство, – подтвердила Нур Бану.
В комнате было тепло, но по спине у меня отчего-то поползла ледяная дрожь.
– Айва, – продолжала между тем Нур Бану, – всегда принимает всех принцев и принцесс.
Эсмилькан кивнула:
– Послать Айву присутствовать при родах хотя бы на час или два, даже если ей ничего не придется делать, разве что держать меня за руку… Какая великая честь для меня!
– Да, это великая честь, – вмешалась Сафия. – Сравнимая только с тем, когда муж роженицы, особенно если это Великий визирь, самолично совершит обрезание своему сыну.
– Ну, так ты получишь Айву, – милостиво кивнула Нур Бану. – Она поселится на это время в твоем доме и будет день и ночь рядом с тобой, чтобы ты смогла выносить и благополучно родить этого ребенка и чтобы он появился на свет здоровым и сильным.
– Тетушка, это поистине великая честь для меня.
– Ну, ну, речь как-никак идет о старшем правнуке самого султана! Так что это самое малое, что я могу для тебя сделать.
Неужели самая старшая из женщин позволила себе тайный намек на бесплодие Сафии? Или это лишь плод моего воображения? Сафия с царственным высокомерием отвернулась и уставилась в окно, всем своим видом показывая, что подобный разговор ее совсем не занимает. Эсмилькан засуетилась, словно опасаясь, чтобы ее не упрекнули в негостеприимстве.
