Зарубин продолжил:
— Закрепиться туркам на наиболее выгодных для обороны рубежах мы не дали, но и сами продолжать наступление не можем. Потери, все же, весьма серьезные. Хотя и несколько меньше, чем планировалось. За это, кстати, казакам Терского Фронта спасибо. Очень хорошо дрались ребята. Турки запаниковали, что из графика выбьются, и стратегический резерв на них бросили. Ну, а тут-то мы их и прихватили, что называется, со спущенными штанами. Такие массы войск, походными колоннами да на узких горных дорогах и, считай, без противовоздушного прикрытия. Да наши «бомберы» их почти сутки в клочья рвали. А потом горные стрелки по земле и десантники сверху — на добивание. По докладам, у тех же Непримиримых сопротивления почти никто не оказывал. Те, что под Червленной, Гудермесом и Ханкалой уцелели — рванули по домам, а навстречу — турки. Не разъехаться. А тут — бомбы сверху. Словом — некому сопротивление оказывать было. Из боеспособных мужиков до дома считанные единицы добрались. Так что за успешное начало операции терцам в ноги поклониться нужно.
— Я уже отдал распоряжение, — кивнул Воронин, — все необходимое для восстановления Терского Фронта будет выделено, несмотря на то, что сейчас в первую очередь снабжаем войска. Там, насколько я в курсе, очень многие из тех, у кого дома разрушены, до сих пор в армейских палатках живут?
— Есть такое дело, — подтвердил Зарубин. — Хорошо еще, зима на удивление теплая выдалась.
— Понятно. Так значит, говоришь, продолжить наступление сейчас мы не можем?
— Можем, — пожал плечами генерал. — Только нужно ли? Турки уперлись рогом, позади передовых позиций, по данным разведки, возводятся эшелонированные укрепрайоны. А что еще дальше в глубине их территорий творится — сам черт не разберет! Потери зашкалят… Эх, как хорошо было до Тьмы, а! Дождался, пока спутник в нужной точке окажется, и «Мне сверху видно все, ты так и знай!».
Последние слова Зарубин пропел.
— Фальшивишь, господин Министр, — покачал головой Воронин.
— Виноват, господин Президент! — Зарубин сделал придурковатое лицо перепуганного служаки и изобразил попытку вскочить и встать по стойке «смирно».
— Значит, считаешь, что проведение операции «Бурый лед» необходимо? Кстати, когда ж у вас этот чертов агрегат, что кодовые слова и названия выдумывает, сломается уже, задолбала меня его абракадабра.[4]
Пожилой генерал в ответ с глубокомысленным видом цыкнул зубом, мол, не дождетесь, а потом вновь посерьезнел.
