Удрать ей не дали, схватив за волосы, безжалостная лапа рванула назад. В глазах потемнело от боли и Ксюха пронзительно завизжала. Через мгновение та же рука швырнула ее, как тряпичную куклу, лицом о стену. От удара потемнело в глазах и перехватило дыхание. Пришла она в себя уже на полу, кашляя, захлебываясь кровью, текущей из разбитого носа. Сверху на них продолжали орать мусора, а потом ее били ногами…
Ксюха ощутила, как заболели синяки по всему телу. На глаза навернулись слезы. "Все из-за этого проклятого урода, — подумала она и зажала пальчиками нос спящего Вольдемара. — Приплелся через час и стал требовать себе дозу, как будто ничего не произошло".
— Сволочь, — прошипела она. — Чтоб ты сдох.
— Ааа! — закричал просыпающийся парень и рванулся в сторону. — Аааа! Памагите! — он сел. — Я задыхаюсь! Аааа!
Не дожидаясь, пока он окончательно очнется, Ксюха выскочила из комнаты. Деня и Тоха заворочались на кровати, но глаз не открыли. Со злорадством нашкодившего и счастливо избежавшего наказания ребенка девушка прошмыгнула в кухню. Из комнаты доносились стоны, причитания перепуганного Вольдемара: он все не мог придти в себя.
Сдерживаясь, чтобы не расхохотаться, Ксюха налила в кружку теплой воды из чайника и жадно отпила. Она с самого знакомства не терпела этого урода. Сейчас она вся внутренне кипела от того, что утром придется делиться с ним оставшимся ширевом. "Может, если бы я не тронула козла, то он бы все-таки умер во сне, — подумала она. — Перестал дышать и все. А так я его реанимировала". Не удержавшись, она истерично хихикнула.
За спиной в темноте послышались шаркающие шаги. Веселье мгновенно сменилось испугом. Негромко матерясь, Вольдемар шел на кухню за ней. Девушка метнулась к входной двери и выскочила во двор. На воздухе было холодно, сыро. Порывы ветра стряхивали с деревьев тяжелые капли недавнего дождя, густые облака неслись по утреннему небу.
Ксюха осторожно заглянула в коридор, бормоча под нос — Вольдемар покачивался у плиты, гремел посудой. Рядом с входом, на прибитой к стене вешалке, висела Тохина куртка. Девушка протянула руку и осторожно сняла красно-белую "олимпийку". Одеваясь, она вышла со двора. На утрамбованной и присыпанной гравием дороге кое-где блестели свежие лужи. Ксюхе захотелось пройтись, посмотреть на прибой. Ежась от порывов ветра, она побрела к берегу.
Очутившись на пляже, девушка увидела, что ночью на море был шторм. То тут, то там на песке лежали бороды серо-зеленых водорослей, вынесенные волнами. Оживленно галдя, чайки носились над полосой все еще не успокоившегося прибоя, а некоторые деловито разгуливали по влажному песку и подбирали рыбок, выброшенных во время шторма. При этом они совершенно не боялись человека: только не спешно отходили на пару шагов прочь, стоило Ксюхе приблизиться. Одна из них, спикировав сверху, словно штурмовик на бреющем полете, обильно обдала кашицей помета левый рукав куртки.
