— Мы, всех, продадим на невольничьем рынке.
Тич сделал очередной глоток рома, кинул взгляд на своих пиратов, и громко добавил, размахивая пистолетом:
— С выгодой!
Чёрная Борода, вновь, захохотал и сделал, от радости, пируэт и три прыжка вприсядку. Затем, Тич сложил, держащий в руке пистолет, на перевязь, подошёл к Одноглазому, и спросил его:
— По сто пиастров, за каждого, сколько будет?
Одноглазый начал считать, с помощью пальцев на руках, зажав трубку в зубах, и через минуту ответил, взяв трубку в левую ладонь, глядя единственным глазом на восемь перстней на своих загнутых пальцах, и повернувшись лицом к Чёрной Бороде:
— Шесть тысяч пиастров, Тич!
— Шесть тысяч пи-а-а-стров! — крикнул, с плеча, попугай Барон.
— Не зря, мы старались, Одноглазый! — радостно рявкнул Тич.
Одноглазый повернул голову влево, и сказал попугаю:
— Не зря, мы, все, старались, Барон.
— Мы стара-а-а-лись! Мы стара-а-а-лись! — прокричал, в ответ, попугай, продолжая сидеть на левом плече Одноглазого, глотая его табачный дым.
Чёрная Борода и Одноглазый переглянулись, и, вместе с тремя пиратами, подошли к захваченным матросам, остановившись напротив Фиксы. Тич сделал очередной глоток рома, ткнул Фиксу пальцем в живот, оглядел его с ног до головы, и весело воскликнул, слегка похохатывая:
— Тысяча чертей! За этого дадут двести пиастров! Какой он здоровый!
Тич, снова, разразился громким хохотом:
— Ха-ха-ха!!!
— Ха-ха-ха!!! — захохотали, вслед за Тичем, все пираты, что находились рядом.
— Он работящий! — издевательски, крикнул Одноглазый, и, дико-предико захохотал, вслед за остальными пиратами, поправляя рукой свой медальон на шее, и, делая очередную затяжку табачного дыма из своей трубки.
Фикса отвёл, в сторону, свои глаза.
— Ра-бо-тя-щий! Ха! Ха! Ха! — вновь, захохотал Тич, а вместе с ним, и пираты.
— Рабо-о-тя-я-щий! Рабо-о-тя-я-щий! — закричал попугай, сидя на плече у Одноглазого, и хлопая крыльями.
— Ха-ха-ха!!! — с новой силой захохотали пираты.
Тич, глотнув вина из своей бутылки, и, сделав два шага, подошёл к Кляксе, скорчив самодовольную физиономию. Тич выпучил на Кляксу, глаза, после чего, показал на него пальцем, и с диким хохотом, слегка приседая, и полуповорачиваясь к пиратам, несвязно и дико провизжал:
— А за это-го, бо-о-оль-ше со-о-ро-ка пи-а-астро-ов не-е да-а-дут. Ху-до-ой, шиб-бко-о! Ха-ха-ха!!!
— Худой, худой…, - закудахтали и, вновь, захохотали пираты, вслед за Чёрной Бородой.
Попугай запрыгал на плече у Одноглазого, и закричал, во всё горло, глядя на Кляксу, и хлопая крыльями:
