— О! де…
Но не успел дерзкий договорить, как уже рука моя исполняла свою обязанность.
— Да ведь поди новый на место его будет! новый будет! — кричал провинившийся.
Сначала я не слыхал его объяснения и продолжал делать свое дело; но, признаюсь, когда слова «новый будет! новый будет!» явственно коснулись моего слуха, то рука моя невольно опустилась. И в самом деле, рассудил я, если нет старого, то это значит, что есть новый — и ничего больше! Из-за чего же тут меняться воздуху! из-за чего предметам, уже установившимся и, могу сказать, вросшим в землю, перескакивать с места на место! Вчерашняя смерть не содержит ли в себе зерна сегодняшнего возрождения? Вчерашнее помрачение не вознаграждается ли сегодняшним просветлением? Одним словом, я вынужден был дать гривенник напрасно обиженному мной поселянину и, успокоивши себя разными солидными размышлениями, отправился с визитом к закатившейся нашей звезде.
В приемной я застал правителя канцелярии и полициймейстера; оба стояли понуривши головы и размышляли. Первый думал о том, как его сошлют на покой в губернское правление; второй даже и о ссылке не думал, а просто воочию видел себя съеденным.
— Вы читали бумагу? — спросил я правителя канцелярии.
— Читал, — отвечал он грустно.
— Но что же за причина?
— Да никакой причины не прописывается. Напротив того, даже похвалы нашему генералу примечаются. «Неутомимые, говорит, труды, на поприще службы с пользою понесенные»…>*
— И в заключение?>*
— А в заключение: «Расстроили, говорит, ваше здоровье и без того потрясенное преклонностью лет»…>*
— Ну, какая же это>* «преклонность лет»!
— Какая «преклонность лет»! и всего-то по формуляру семьдесят пять лет значится! в самой еще поре!
— Только бы управлять еще старику!
В это время к нам вышел сам закатившийся старик наш. Лицо его было подобно лицу Печорина: губы улыбались, но глаза смотрели мрачно; по-видимому, он весело потирал руками, но в этом потиранье замечалось что-то такое, что вот, казалось, так и сдерет с себя человек кожу с живого.
— Наконец давнишнее желание моего сердца свершилось! — сказал он, обращаясь к нам.
— Весь город, ваше превосходительство… — начал было я.
— Наконец давнишнее желание моего сердца свершилось! — повторил он и остановился, чтобы перевести дух.
Я понял, что старик играет роль, но что роль эту он выучил довольно твердо.
— Нам остается утешаться, что новый наш начальник будет столь же распорядителен, как и ваше превосходительство! — сказал я, пользуясь паузой.
