Второе поразившее его обстоятельство было такого рода. Шел по базару полицейский унтер-офицер (даже не квартальный), — и все перед ним расступались, снимали шапки. Вскоре, вслед за унтер-офицером, прошел по тому же базару так называемый ябедник с томом законов под мышкой — и никто перед ним даже пальцем не пошевелил. Стало быть, и в законе нет того особливого вещества, которое заставляет держать руки по швам, ибо если б это вещество было, то оно, конечно, дало бы почувствовать себя и под мышкой у ябедника.
Стало быть, вещество заключено собственно в мундире; взятые же независимо от мундира, и он, помпадур, и закон — равны.
Заключение это вскоре было самым блистательным образом подтверждено и другими исследованиями.
Как ни старательно он прислушивался к говору толпы, но слова: «помпадур», «закон» — ни разу не долетели до его слуха. Либо эти люди были счастливы сами по себе, либо они просто дикие, не имеющие даже элементарных понятий о том, что во всем образованном мире известно под именем общественного благоустройства и благочиния. Долго он не решался заговорить с кем-нибудь, но, наконец, заметил довольно благообразного старика, стоявшего у воза с кожами, и подошел к нему.
— Вот что, почтеннейший, — начал он, — человек я приезжий, и нужно мне до вашего градоначальника дойти. Каков он у вас?
— Это какой же начальник?
— Да вон тот… главный… что на пожарном дворе живет.
— А кто его знает! надобности нам в нем не видится. Помпадура даже передернуло при этом ответе.
— Как же это, почтеннейший! до градоначальника — да надобности нет? А ну, ежели, например… что̀ бы, например…
Он стал отыскивать подходящий пример, но как ни усиливался, мог отыскать только следующий:
— А ну, например, ежели в часть попадешь?
— До сих пор бог миловал. А ежели когда попадем, тогда и узнаем.
— Но, может быть, слухи какие-нибудь ходят… ведь это градоначальник, почтеннейший! говорят же о нем что-нибудь.
— И слухов не знаем. Потому, ничего нам этого не надобно.
— Гм… Стало быть, так и живете? и ничего не опасаетесь?
— Опасаться как не опасаться; завсегда опасаемся, потому что всё до поры до времени.
— Может, закона боишься?
— Говорю тебе: до поры до времени. Выедешь, это, из дому хоть бы на базар, а воротишься ли домой — вперед сказать не можешь. Вот тебе и сказ. Может быть, закон тебе пропишут, али бы что…
— Странно это. Если ты ведешь себя хорошо, если ты ни чего не делаешь… я надеюсь, что господин градоначальник настолько справедлив…
