Часто невольно представляют себе «высшие органы» слишком подобными физическим. Нам следовало бы уяснить себе, что в этих органах имеют дело с духовными или душевными образованиями. И поэтому нельзя и ожидать, чтобы то, что мы воспринимаем в высших мирах, было лишь туманно утонченной вещественностью. До тех пор, пока мы ожидаем нечто подобное, мы не сможем прийти ни к какому ясному представлению о том, что собственно подразумевается здесь под «высшими мирами». Для многих людей было бы совсем не так трудно, как это представляется теперь, узнать кое-что об этих «высших мирах», — конечно, сначала самое элементарное, — если бы они не представляли, что то, что они должны воспринять, есть опять-таки нечто утонченно физическое. Так как они уже заранее предполагают нечто подобное, то в большинстве случаев они совсем и не хотят признавать того, о чем в действительности идет речь. Они считают это недействительным, не хотят принять этого за нечто удовлетворяющее их и т. д. Конечно, высшие ступени духовного развития трудно достижимы, но низших ступеней — и это уже очень много — совсем не так трудно было бы достигнуть, если бы только сначала захотели освободиться от предрассудка, заключающегося в том, что душевное и духовное представляется опять-таки лишь как нечто более тонкое физическое. Подобно тому, как мы не вполне знаем человека, если мы имеем представление только о его физической внешности, так не ведаем мы и окружающего нас мира, если мы знаем о нем лишь то, что открывают нам физические чувства. И как фотография становится для нас понятна и жива, когда мы настолько близко знакомимся с личностью, с которой снята фотография, что научаемся познавать ее душу, так и телесный мир мы лишь тогда можем действительно понять, когда знакомимся с его душевной и духовной основами. Поэтому необходимо здесь сначала сказать о высших мирах, о душевном и духовном, и затем, уже рассмотреть физический мир с теософской точки зрения.
В современную эпоху культуры является в известном отношении много затруднений к тому, чтобы говорить о высших мирах. Ибо эта эпоха культуры сильна прежде всего в познании и господстве над телесным миром. Наши слова получили отпечаток и значение главным образом по отношению к телесному миру. Но приходится пользоваться этими общепринятыми словами, чтобы была связь с известным. Благодаря этому, тем, кто хочет доверять, лишь своим внешним чувствам, широко открыт доступ недоразумениям.
